ТУРКМЕНЫ И КИТАЙ

«Постигайте науку, находясь даже в Китае»

Из хадиса Пророка Мухаммеда

Шелк и бумага, книгопечатание и порох, компас и фарфор - эти феноменальные изобретения были, в свое время, подарены человечеству трудолюбивыми китайцами. Но китайская цивилизация не развивалась изолированно. На всем протяжении становления единой китайской империи она неизменно находилась в теснейшем контакте с древними предками туркмен - хуннами, массагетами, парфянами, хорезмийцами, гёк-тюрками, огузами, кыпчаками, карлуками, канглы и др. Две крупнейшие цивилизации Азии (тюркская и китайская) не всегда находились в противостоя­нии друг с другом, но заключали династийные браки и союзные до­говоры, торговали и обменивались военными и культурными дости­жениями.

Примечательно, что Китай впервые был объединен в 231 г. до н.э. княжеством Цинь, опиравшимся на мощь многочисленно­го древнетюркского воинства. В сознании же предков туркмен, не­смотря на то, что китайские династии сменялись одна за другой, так и осталось самое древнее название Китая: «Чин» или «Мачин» («Великая Цинь»). Исследователь В.А.Шишкин считает, что слово «чын», распространенное у тюркоязычных народов и обозначаю­щее все красивое, изящное, настоящее, есть ни что иное, как сино­ним слова «Китай» или «китайский». У туркмен и сейчас бытует это слово (туркм. чын - настоящий; чынлакай - по-настоящему и т.д.).

Известный синолог Ю.А.Зуев специально обращает внимание на влияние тюркского фактора в истории Китая. Так, династия Хань (Ранняя Чжао, 304-328 гг.) была основана хуннами, династия Позд­няя Чжао (319-325 гг.) - племенем канглы (в «Родословной туркмен» автора XVII в. Абулгази канглы причислены к огузам-туркменам), династия Западная Цинь (388-431 гг.) - ранними тюрками, дина­стия Поздняя Тан (923-956 гг.) - огузским племенем шато. Немало­важным был вклад в развитие Китая других народов - аваров, манчжуров, тунгусов, киданей, монголов.

Вот как описывает восхождение на императорский трон осно­вателя династии Хань Лю Юаня автор «Хэу-Хань-Шу» («История Младшего Дома Хань») Фань Хуа (V в. н.э.): «Лю Юань, по проиме­нованию Юань-хай, был сын Восточного Чжуки - князя Лю Бао. Еще в детстве обнаружились в нем необыкновенные дарования. Воспитываясь при китайском Дворе, он приобрел большие успехи в китайской словесности; как военный, обучался и тактике, имел большую силу, исполинский рост. В 279 году, по смерти отца, по­ставлен начальником восточного аймака, а в 290 году определен главнокомандующим всех пяти хуннуских аймаков, размещенных внутри Северного Китая. С 290 года в царствующем Доме Цзинь начались семейные раздоры и смятение разлилось по всему Ки­таю. В сие время начальники пяти аймаков предприняли оружи­ем возвратить утраченные права, и на общем собрании в 304 году объявили князя Лю Юань-хай Великим Шаньюем (титул верховных ханов Хуннского государства. - О.Г.). Лю Юань-хай в сем же году объявил себя государем с титулом Ван, и дал своей династии на­звание Хань... В следующем году перенес столицу в Пьхин-ян-фу и объявил себя императором».

Ю.А.Зуев упомянул лишь династию Поздняя Тан, хотя сохра­нились материалы и о Ранней Тан. Например, при помощи огузов и кыпчаков взошел в 618 г. на китайский престол «окитаенный» тюрк Ли Юань - основатель Ранней Тан. Во время дворцовых церемоний огузские послы сидели рядом с императором. При Ли Юане был составлен китайско-тюркский словарь, который, к сожалению, не сохранился до наших дней. В Чаньань переселилось свыше 10 тысяч огузских семей. Под влиянием огузов и кыпчаков в Китае возникла в VIII в. мода на все тюркское - музыку, одежду, вооружение и т.д."

Особенно поражало китайцев переносное жилище тюрков. Ве­ликий китайский поэт Средневековья Бо Цзюй-и посвятил юрте целое стихотворение.

Голубая юрта

Шерсть собрали с тысячи овец,

Сотни две сковали мне колец,

Круглый остов из прибрежных ив

Прочен, свеж, удобен и красив.

В северной прозрачной синеве

Воин юрту ставил на траве,

А теперь, как голубая мгла,

Вместе с ним она на юг пришла.

Юрту вихрь не может покачнуть,

От дождя ее твердеет грудь.

Нет в ней ни застенков, ни углов,

Но внутри уютно и тепло.

Удалившись от степей и гор,

Юрта прибрела ко мне на двор.

Тень ее прекрасна под луной,

А зимой она всегда со мной.

Войлок против инея - стена,

Не страшна и снега пелена,

Там меха атласные лежат,

Прикрывая струн певучих ряд.

Там певец садится в стороне,

Там плясунья пляшет при огне.

В юрту мне милей войти, чем в дом,

Пьяный - сплю на войлоке сухом.

Очага багряные огни

Весело сплетаются в тени,

Угольки таят в себе жару,

Точно орхидеи поутру;

Медленно над сумраком пустым

Тянется ночной священный дым,

Тает тушь замерзшая, и вот

Стих, как водопад весной, течет.

Даже к пологу из орхидей

Не увлечь из этих юрт людей.

Тем, кто в шалашах из тростника,

Мягкая зима и то горька.

Юрте позавидует монах и школяр, запутанный в долгах.

В юрте я приму моих гостей.

Юрту сберегу я для детей.

Князь свои дворцы покрыл резьбой –

Что они пред юртой голубой!

Я вельможным княжеским родам

Юрту за дворцы их не отдам.

Востоковед И.Ф.Попова отмечает: «Правление династии Тан (618-907) явилось периодом экономического расцвета, политиче­ского могущества и блеска культуры императорского Китая и ока­зало огромное многостороннее влияние на весь последующий ход истории целого ряда государств Азии. Именно в этот период китай­ская империя сумела в наибольшей степени реализовать свои гео­политические возможности и распространить политическое влия­ние на огромную территорию от Кореи до Персии и от Вьетнама до Тянь-Шаня».

Синтез политических культур в эпоху Тан стал основой стаби­лизации китайского общества, где многие черты управления импе­рией, как считают китаеведы И.Ф.Попова, Т.Барфилд, Д.Твитчетт, С.Чэнь, А.Айзенберг и др., сформировались под влиянием полити­ческой практики центральноазиатских этносов.

Выдержки из книги О.Гундогдыева «Туркмены и народы мира»