ОГУЗЫ В ПРЕДЕЛАХ ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ
В "Повести временных лет" под 1054 г. содержится интересный рассказ о нашествии торков на Переяславль. Лаврентьевская летопись сообщает о выступлении против торков князя Всеволода Ярославича, одержавшего над ними победу. По пятам торков-огузов, бежавших из Средней Азии и Поволжья в глубь Европы {П. Голубовский считал, что это были огузские племена, вытесненные в первой половине XI в. половцами из Поволжья и Дона. Д. А. Расовский же полагает, что торки-огузы обосновались в Приднепровье еще в конце X в., захватив земли ушедших на запад печенегов. По его же мнению, уже тогда торки начали "все более и более вытеснять печенегов из Причерноморских степей". Однако, как доказал И. Маркварт, это были огузские племена Средней Азии, ушедшие на запад в результате половецко-кыпчакского движения XI в. (116, с. 72; 346, с. 6, 7; 669, с. 27 и след.)}, шли половецкие ханы (336).
Вторгшиеся в Переяславское княжество торки были одной из групп разбитых кыпчаками огузов (346, с. 8; 116, с. 75, 76). В 1060 г. объединенное войско русских князей Киева, Чернигова, Переяславля двинулось в поход на торков. Огузы в это время занимали часть южнорусских степей, откуда вытеснили печенегов, бежавших на Балканы {Основная масса печенегов ушла под напором торков в дунайские провинции Византии, а часть из них — в пределы Венгрии (116, с. 77; 346, с. 8)}. Теснимые с востока кыпчаками, торки-огузы пытались прорваться в пределы Древнерусского государства. "В этом же (1060 г.) году, — говорится в Лаврентьевской летописи, — Изъяслав, Святослав, Всеволод и Всеслав собрали бесчисленное войско и отправились в поход на торков, одни на конях, а другие в ладьях. Торки же, прослышав об этом, в страхе обратились в бегство и так и перемерли в бегах, божьим гневом гонимые — кто от стужи, кто от голода, иные от болезней и от суда божьего" (336, I, с. 309).
Разбитые русскими князьями и теснимые с тыла кыпчаками, огузы вынуждены были бежать в Заднепровье, а затем к Дунаю. Однако небольшая группа торков осталась на Дону и Днепре, будучи покорена половецкими ханами, а часть их них прибегла к покровительству Киева {Половцы, победившие торков-огузов, считали их своими рабами. Интересно отметить, что в 1061 г. половецкие ханы, недовольные принятием
русскими князьями части разбитых ими огузов, потребовали их выдачи (346, с. 9)}.
Основная же масса огузов в 1064 г. переправилась через Дунай и оказалась в пределах Византийской империи {По свидетельству византийских авторов XI в., переправившиеся через Дунай узы насчитывали 60 тысяч мириад (669, с. 26, 27)}. Огузы форсировали реку на челноках, выдолбленных из древесных стволов, и кожаных мешках с соломой, привязанных к хвостам пущенных вплавь коней (101. с. 29 и след.). Громадная огузская орда рассеялась в поисках пищи и корма для своих животных по всей Дунайской равнине. Византийский император Дука пытался подкупить их вождей и заставить уйти обратно за Дунай (538, с. 126, 127). Вначале огузы нанесли поражение болгарам и грекам и разорили Иллирию и Фессалоники. Однако наступившие зимние холода и голод явились для них тяжелым испытанием. Воспользовавшись ослаблением торков, болгары разгромили их основные силы. После этого вожди огузов с подвластными им племенами частью подчинились Византии, а частью ушли обратно в южнорусские степи (115; 116; 381).
Оставшаяся на Балканах часть огузской орды получила от византийских императоров "в надел казенные земли в Македонии" (101, с. 29; 235, с. 351). Византийский историк Аттайлиота пишет, что некоторые из их предводителей удостоились затем сенаторских званий. Огузы же, ушедшие обратно за Дунай, поселились близ границ Русского государства. В 1080 г. они были разгромлены Владимиром Мономахом, а их остатки расселены вдоль южных рубежей Руси {В "Повести временных лет" под 1080 г. говорится: "Поднялись торки переяславские на Русь, Всеволод же послал на них сына своего Владимира. Владимир же пошел и победил торков" (336, I, с. 336)}.
Михаил Аттайлиота, описывая эти события, сообщает, что узы были рассеяны "князем мирмидонов по своим городам" {Исследованиями П. Голубовского, В. Васильевского и других ученых доказано, что под названием "князь мирмидонов" подразумевается правитель Руси}. Огузы были поселены в пограничных укреплениях, например в Торческе, на левом берегу реки Стугны {Торческ, по-видимому, был расположен южнее современного Юрьева (224, с. 135)}. Приднепровские торки сыграли в дальнейшем важную роль в обороне юго-западных рубежей Древнерусского государства от набегов и вторжений половцев-кыпчаков. Торческ стал заслоном на пути грабительских нашествий половецких ханов на Киев, Переяславль и другие города Руси. В 1093 г., после смерти князя Всеволода, начались раздоры из-за обладания стольным Киевом. Воспользовавшись междоусобицами, половцы напали на Торческ и блокировали его. На помощь осажденным торкам-огузам подошли киевские, переяславские и черниговские полки. Весной 1093 г. на Стугне произошло решительное столкновение русской армии с кыпчакскими ханами. Несогласованность действий русских князей привела к жестокому поражению. Половцы осадили Торческ, защитники которого оказали им отчаянное сопротивление. Кыпчакам удалось взять город измором лишь в результате длительной осады (336, с. 346—348).
Огузские племена, поселившиеся на территории современной Украины, прочно связали свои исторические судьбы с Русской державой. Торки принимали, вероятно, участие в знаменитом походе в половецкую степь, описанном в "Слове о полку Игореве". В походе Игоря Святославовича в 1185 г. на кыпчаков участвовали так называемые коуи, которых С. П. Толстов отождествляет с огузским племенем каи (420). Ипатьевская и Никоновская летописи, наряду с коуями, упоминают также о каепичах, боутах и берендеях. Средневековые русские источники прямо указывают, что берендеи являлись частью торков-огузов (116, с. 149, 150; 381, с. 91). Ипатьевская летопись сообщает о взятии половцами шести городов, принадлежавших берендеям.
Дореволюционные русские исследователи относили берендеев к числу так называемых черных клобуков. И. Самчевский полагал, что они являлись остатками народа, пришедшего на Русь уже в древние времена (381, с. 83—106). Однако эта точка зрения подверглась справедливой критике со стороны П. В. Голубовского (115; 116). Обращает на себя внимание, что берендеи начинают фигурировать в русских хрониках лишь после разгрома огузов в 1050 г. В Лаврентьевской летописи под 1097 г. приведен любопытный рассказ о приглашении к себе берендеев требовольским князем Васильком (336, I, с. 176, 378). С помощью берендеев, торков и печенегов он рассчитывал совершить поход на половецких ханов, польского короля и Дунайскую Болгарию. Однако вероломный захват и ослепление Василька его братом Святополком помешали осуществлению этих планов {В Ипатьевской летописи под 1105 г. содержатся интересные сведения о победе половцев над торками и берендеями. "Того же лета пришед Боняк зиме на Зарубе и победил торки и берендеи" (336, II, с. 469)}.
В настоящее время одними из потомков огузов Восточной Европы, вероятно, являются гагаузы, живущие в Болгарии, на Украине и в Молдавии. Гагаузы — оседлые земледельцы, но в их языке выявлено множество скотоводческих терминов. Фольклор гагаузов сохранил следы тотемизма, в частности, пережитки культа волка. В гагаузских песнях волк выступает в качестве посланца бога и по их древним верованиям не подлежит истреблению (279).
Из книги С.Агаджанова "Очерки истории огузов и туркмен Средней Азии в IX-XIII вв."
Вторгшиеся в Переяславское княжество торки были одной из групп разбитых кыпчаками огузов (346, с. 8; 116, с. 75, 76). В 1060 г. объединенное войско русских князей Киева, Чернигова, Переяславля двинулось в поход на торков. Огузы в это время занимали часть южнорусских степей, откуда вытеснили печенегов, бежавших на Балканы {Основная масса печенегов ушла под напором торков в дунайские провинции Византии, а часть из них — в пределы Венгрии (116, с. 77; 346, с. 8)}. Теснимые с востока кыпчаками, торки-огузы пытались прорваться в пределы Древнерусского государства. "В этом же (1060 г.) году, — говорится в Лаврентьевской летописи, — Изъяслав, Святослав, Всеволод и Всеслав собрали бесчисленное войско и отправились в поход на торков, одни на конях, а другие в ладьях. Торки же, прослышав об этом, в страхе обратились в бегство и так и перемерли в бегах, божьим гневом гонимые — кто от стужи, кто от голода, иные от болезней и от суда божьего" (336, I, с. 309).
Разбитые русскими князьями и теснимые с тыла кыпчаками, огузы вынуждены были бежать в Заднепровье, а затем к Дунаю. Однако небольшая группа торков осталась на Дону и Днепре, будучи покорена половецкими ханами, а часть их них прибегла к покровительству Киева {Половцы, победившие торков-огузов, считали их своими рабами. Интересно отметить, что в 1061 г. половецкие ханы, недовольные принятием
русскими князьями части разбитых ими огузов, потребовали их выдачи (346, с. 9)}.
Основная же масса огузов в 1064 г. переправилась через Дунай и оказалась в пределах Византийской империи {По свидетельству византийских авторов XI в., переправившиеся через Дунай узы насчитывали 60 тысяч мириад (669, с. 26, 27)}. Огузы форсировали реку на челноках, выдолбленных из древесных стволов, и кожаных мешках с соломой, привязанных к хвостам пущенных вплавь коней (101. с. 29 и след.). Громадная огузская орда рассеялась в поисках пищи и корма для своих животных по всей Дунайской равнине. Византийский император Дука пытался подкупить их вождей и заставить уйти обратно за Дунай (538, с. 126, 127). Вначале огузы нанесли поражение болгарам и грекам и разорили Иллирию и Фессалоники. Однако наступившие зимние холода и голод явились для них тяжелым испытанием. Воспользовавшись ослаблением торков, болгары разгромили их основные силы. После этого вожди огузов с подвластными им племенами частью подчинились Византии, а частью ушли обратно в южнорусские степи (115; 116; 381).
Оставшаяся на Балканах часть огузской орды получила от византийских императоров "в надел казенные земли в Македонии" (101, с. 29; 235, с. 351). Византийский историк Аттайлиота пишет, что некоторые из их предводителей удостоились затем сенаторских званий. Огузы же, ушедшие обратно за Дунай, поселились близ границ Русского государства. В 1080 г. они были разгромлены Владимиром Мономахом, а их остатки расселены вдоль южных рубежей Руси {В "Повести временных лет" под 1080 г. говорится: "Поднялись торки переяславские на Русь, Всеволод же послал на них сына своего Владимира. Владимир же пошел и победил торков" (336, I, с. 336)}.
Михаил Аттайлиота, описывая эти события, сообщает, что узы были рассеяны "князем мирмидонов по своим городам" {Исследованиями П. Голубовского, В. Васильевского и других ученых доказано, что под названием "князь мирмидонов" подразумевается правитель Руси}. Огузы были поселены в пограничных укреплениях, например в Торческе, на левом берегу реки Стугны {Торческ, по-видимому, был расположен южнее современного Юрьева (224, с. 135)}. Приднепровские торки сыграли в дальнейшем важную роль в обороне юго-западных рубежей Древнерусского государства от набегов и вторжений половцев-кыпчаков. Торческ стал заслоном на пути грабительских нашествий половецких ханов на Киев, Переяславль и другие города Руси. В 1093 г., после смерти князя Всеволода, начались раздоры из-за обладания стольным Киевом. Воспользовавшись междоусобицами, половцы напали на Торческ и блокировали его. На помощь осажденным торкам-огузам подошли киевские, переяславские и черниговские полки. Весной 1093 г. на Стугне произошло решительное столкновение русской армии с кыпчакскими ханами. Несогласованность действий русских князей привела к жестокому поражению. Половцы осадили Торческ, защитники которого оказали им отчаянное сопротивление. Кыпчакам удалось взять город измором лишь в результате длительной осады (336, с. 346—348).
Огузские племена, поселившиеся на территории современной Украины, прочно связали свои исторические судьбы с Русской державой. Торки принимали, вероятно, участие в знаменитом походе в половецкую степь, описанном в "Слове о полку Игореве". В походе Игоря Святославовича в 1185 г. на кыпчаков участвовали так называемые коуи, которых С. П. Толстов отождествляет с огузским племенем каи (420). Ипатьевская и Никоновская летописи, наряду с коуями, упоминают также о каепичах, боутах и берендеях. Средневековые русские источники прямо указывают, что берендеи являлись частью торков-огузов (116, с. 149, 150; 381, с. 91). Ипатьевская летопись сообщает о взятии половцами шести городов, принадлежавших берендеям.
Дореволюционные русские исследователи относили берендеев к числу так называемых черных клобуков. И. Самчевский полагал, что они являлись остатками народа, пришедшего на Русь уже в древние времена (381, с. 83—106). Однако эта точка зрения подверглась справедливой критике со стороны П. В. Голубовского (115; 116). Обращает на себя внимание, что берендеи начинают фигурировать в русских хрониках лишь после разгрома огузов в 1050 г. В Лаврентьевской летописи под 1097 г. приведен любопытный рассказ о приглашении к себе берендеев требовольским князем Васильком (336, I, с. 176, 378). С помощью берендеев, торков и печенегов он рассчитывал совершить поход на половецких ханов, польского короля и Дунайскую Болгарию. Однако вероломный захват и ослепление Василька его братом Святополком помешали осуществлению этих планов {В Ипатьевской летописи под 1105 г. содержатся интересные сведения о победе половцев над торками и берендеями. "Того же лета пришед Боняк зиме на Зарубе и победил торки и берендеи" (336, II, с. 469)}.
В настоящее время одними из потомков огузов Восточной Европы, вероятно, являются гагаузы, живущие в Болгарии, на Украине и в Молдавии. Гагаузы — оседлые земледельцы, но в их языке выявлено множество скотоводческих терминов. Фольклор гагаузов сохранил следы тотемизма, в частности, пережитки культа волка. В гагаузских песнях волк выступает в качестве посланца бога и по их древним верованиям не подлежит истреблению (279).
Из книги С.Агаджанова "Очерки истории огузов и туркмен Средней Азии в IX-XIII вв."
.jpg)
Comments
Post a Comment