ТУРКМЕНЫ И НАРОДЫ СЕВЕРНОЙ АФРИКИ

Глава из книги О.Гундогдыева «Туркмены и народы мира»

Мы знаем, что определенные сходства между культурами разных народов не всегда свидетельствуют об их род­стве, ведь они могут быть вызваны либо близким общественно­-экономическим строем, либо схожими природно-климатическими условиями или же определенными закономерностями человеческо­го мышления.

Однако у нас имеются неоспоримые свидетельства в пользу того, что между Туркменистаном и Северной Африкой, в частности Египтом, с древности существовали этнокультурные связи. Об этом может свидетельствовать сам антропологический облик туркмен, который определяется как средиземноморский долихоцефальный (длинноголовый) тип европеоидной расы закаспийской подрасы. Сам гот факт, что антропологически туркмены схожи с народами Средиземноморья, ставит перед исследователями вопрос, который всё ещё ждёт своего разрешения.

Не случайно в 1926 г. профессор Н.Брюллова-Шаскольская, из­учая культуру приамударьинских туркмен, отметила, что Туркмени­стан «представляет глубокий интерес с общенаучной точки зрения», ибо это территория - один из важнейших узлов культуры, где выяв­ляются истоки древнейших культур Ассирии, Персии, Китая и т.д.

Очень интересна работа «Гурджак ойны-пляска культа пло­дородия» искусствоведа Ч.Эсенова, в которой автор сравнивает культовую пляску «гурджак ойны», бытовавшую у туркмен ещё в недавнем прошлом, с культовыми обрядами древнейших стран Вос­тока. Причем, по словам самого Ч.Эсенова, его полевые материалы, собранные в 1985 г. в Лебапском велаяте, поддаются расшифровке только при сравнении с восточными мифами и ритуальными мисте­риями. Он особо отмечает, что «с древнейших времен существовал интенсивный культурный обмен между Центральной Азией, Кита­ем, Индией на Востоке и Передней Азией и Египтом на Западе, бла­годаря чему отдельные элементы этих культур могли сохраняться в фольклоре среднеазиатских народов».

Говоря о культовом пении, пляске, музыке туркмен, Ч. Эсенов останавливается на туркмено-египетских культурных связях. Ссы­лаясь на одного из лучших знатоков туркменской музыки В. М. Бе­ляева, он пишет, что двухструнные щипковые инструменты типа туркменского дутара, судя по египетским барельефам, были широ­ко распространены у жителей Египта и Туркменистана в III—II тыс. до н.э.

«Обнаруживается определенная общность и в приемах культо­вого пения туркмен и египтян, - пишет Ч. Эсенов, - например, в том, что при пении рука певца приложена к уху, щеке и шее, чтобы легким нажатием её заставить голос вибрировать... В туркменском традиционном творчестве подобный прием, до сих пор наблюдае­мый в женских и девичьих песнях «ляле», определен народным тер­мином «ляле какмак», то есть «бить ляле».

Выявляются и параллели в пластике магических танцев египтян и туркмен. В частности, египетский погребальный танец («чапак»), исполняется только женщинами под удары «бубнов и ритмичные удары в ладони на фоне погребальных песен».

Обратим также внимание на топонимы «Мисриан» (Балканский велаят) и «Мусур» (поселок в Лебапском велаяте), обнаруживающие семантические связи с туркменским названием Египта - Мусур. Да и сам туркменский танец «гурджак ойны» с участием импровизиро­ванного карлика напоминает магический танец египтян. Например, в письме фараона XII-ой династии Сенусерта к царедворцу Синухету говорится: «У двери гробницы твоей будет исполнен танец кар­ликов». В мифологии Египта карлик, называемый условно Бесом, является защитником домашнего очага, женщин и детей. Примечательно , что в 1985 году археолог X.Юсупов на правом берегу Узбоя (Северо-Западный Туркменистан) в одном из скле­пов обнаружил подвеску из египетского фаянса, изображающую бородатое египетское божество Беса (высота 3,5 см). Как отмеча­ет X.Юсупов, «подобные фигурки характерны для всех периодов истории Египта». Интересно, что обнаруженные в других местах египетские божки не имеют хвостов (у одной только фигурки есть небольшой отросток), в то время, как у «узбойской» статуэтки боль­шой и закругленный хвост.

Ювелирное искусство туркмен также обнаруживает образы, сходные с мифологией египтян. Российский зоолог В. С. Залетаев в 1979 г. писал, что некоторые туркменские дагданы (женские на­грудные украшения - обереги) являются точными копиями жуков- скарабеев, встречающихся повсюду в Туркменистане. Но в Египте этот жук был в числе особо почитаемых священных насекомых. Изображения скарабея широко распространились в Египте в III—II тыс. до н.э., и его образ ассоциировался с культом солнца. По мне­нию В.С.Залетаева, «дагданы - скарабеи Туркмении несравненно сложнее и разнообразнее египетских».

Вообще «животные мотивы» туркменских дагданов, а также ковровых орнаментов с изображениями лягушек, ящериц, черепах, жуков находят аналогии с популярными в древнем Египте мифоло­гическими мотивами.

Все это лишний раз говорит в пользу того, что туркменскую культуру нельзя рассматривать изолированно, только в пределах Центральной Азии.

В науке не раз высказывалась мысль, что на протяжении всей древней эпохи происходили массовые переселения этносов из Цент­ральной Азии на Средний и Ближний Восток, и - наоборот. Уже в эпоху античности народы спорили между собой относительно про­исхождения. Римский историк Помпей Трог, рассказывая о скифах - предках туркмен, писал: «Скифское племя всегда считалось самым древним, хотя между скифами и египтянами долго был спор о древности происхождения... скифы одержали верх над египтянами и всегда казались народом более древнего происхождения». Воин­ственные народы Центральной Азии неизменно появлялись в древ­невосточных странах, образовывая там свои царства. Известно, что в глубокой древности этносы, населяющие Туркменистан, уверен­но двигались на запад, доходя до Египта. Именно древние племена Туркменистана познакомили народы Европы и Азии с конем особой породы. Академик В.О.Витт не зря писал, что ахалтекинцы - «это благородная лошадь Средней Азии, увековеченная в изображениях великих мастеров Ассирии, Египта и Эллады».

В Египте фиксируется даже название древнейшего «скифского» этноса - «тахор», имя которого живет ныне в туркменском этно­ниме «тогар» («дукер», «тувер»). В известной надписи Рамсеса III (1200-1168 гг. до н.э.) этноним «тохар» фигурирует в форме «таккери». Именно тохары, по мнению востоковеда Н.Хеннинга, явились в III тыс. до н.э. крушителями древневосточных деспотических ре­жимов.

В середине I тыс. до н.э. источники уже четко фиксируют про­никновение центральноазиатских этносов в Египет. В V в. до н.э. в составе ахеменидского гарнизона, расквартированного на нильском острове Элефантина (Южный Египет), указывается хорезмийский отряд под командованием Даргмана.

Скифо-сакские воины служили в составе корабельных экипа­жей в Египте. Их терракотовые статуэтки встречаются в этой стране и поныне. Известно также, что в IV в. до н.э. парфянин Амминасп являлся правителем Египта.

Парфянские купцы вплоть до первых веков новой эры постав­ляли азиатские товары в Египет, образовывая в «стране фараонов» целые гильдии.

Коренным образом ситуация меняется в средние века. Начи­ная с VII в. тюркские военные командиры из числа огузов-туркмен, кыпчаков, хазар играют ведущую роль в Египте. Все высшие воен­ные и военно-административные посты переходят в их руки.

В 856 г. халиф ал-Муатасим назначил правителем Египта турк­менского военачальника ал-Фатха ибн Хакана, который, однако, вскоре погиб, защищая халифа.

В 866 г. наместником Египта был назначен туркменский воена­чальник Ахмед ибн Тулун, отец которого Тулун поступил на службу к халифу ал-Мамуну, проживавшего несколько лет в Мерве. Ахмед ибн Тулун прибыл в столицу Египта город Фустат 15 сентября 866 г. Новый правитель развернул большую деятельность: было создано профессиональное войско, провел масштабные ирригационные ра­боты. поднял сельское хозяйство, всячески поощрял торговлю, по­строил к северу от Фустата новый город, где расположил гарнизон, соорудил знаменитую кафедральную мечеть, сохранившуюся до сих пор, отстроил великолепные дворцы, затмившие дворцы баг­дадских халифов, снизил государственные налоги. Ахмед ибн Ту­лун стал чеканить собственную монету, где рядом с именем халифа стал ставить и собственное имя. Египетские хронисты время его правления назвали «золотым веком египетской истории».

В 873 г. Ахмед ибн Тулун основал первую большую больницу, в которой находились женская и мужская бани. Больница была пред­назначена исключительно для лечения неимущих слоев населения. Больные сдавали свою одежду и деньги на хранение управителю, а при выписке из госпиталя получали курицу и хлеб. В больнице функционировало особое отделение для умалишенных. На нужды этого медицинского заведения отпускалось 60 тысяч динаров в год. При дворцовой мечети была также учреждена аптека, где врач каж­дую пятницу лечил больных бесплатно.

Ахмед ибн Тулун объединил в своем государстве Египет, Си­рию и Палестину. Находясь на вершине своей славы, в 884 г. он умер, а пост эмира унаследовал его двадцатилетний сын Хумара- вейх (884-896 гг.). Багдадский халиф, воспользовавшись смертью Ахмеда, двинул свои войска на Египет, но был разгромлен, после чего ал-Муваффак официально узаконил власть Тулунидов в Египте и Сирии, а уже следующий халиф женился на дочери Хумаравейха.

Как свидетельствует ал-Макризи, Хумаравейх устраивал грандиозные конные состязания: «Бега считались у народа праздника­ми».¹⁵ Он создал роскошный зоологический сад. где у каждой клет­ки с животным был устроен бассейн. А.Мен пишет: «У Тулунида Хумаравейха эта египетская традиция сочеталась с тюркской стра­стью к цветам, что сделало его крупнейшим специалистом по садо­водству среди мусульманских правителей. На учебном плацу своего отца он велел высадить всевозможные сорта цветов и деревьев. Там имелись экземпляры редкой прививки, например, миндаль был при­вит на абрикосовые деревья; различные сорта роз, красный, голу­бой и желтый лотос. Высев цветов производился в виде различных картин и начертаний слов, а садовники обязаны были с ножницами в руках заботиться, чтобы ни один лист не торчал отдельно от дру­гих. Пруды, фонтаны, искусственные родники и - как это уже имело место в античном египетском садовом стиле - павильоны, которые оживляли парк»."

Во время похода в Сирию в 895 г. Хумаравейх был убит. Власть попеременно переходила к его сыновьям Абул-Асакиру Джейшу (895-896 гг.) и Харуну (896-904 гг.). Однако малолетние сыновья великого властителя оказались неспособными к управлению госу­дарством, оба они были убиты в юношеском возрасте. На корот­кое время на престол воссел брат Хумаравейха Шейбан ибн Ахмед (904-905 гг.), но он не смог спасти государство, которое завоевал халиф ал-Муктафи.

В течение тридцати лет Египет и Сирия находились под вла­стью багдадского халифа, который назначал наместников по своему усмотрению, пока к власти в Египте в 935 г. не пришел Мухаммед Ихшид, отец которого Тугдж являлся выходцем из огузов Централь­ной Азии. Ибн Тугдж сумел воссоздать сильную армию и присоединить к своему государству центральную и южную части Сирии. Он под­держивал с аббасидским халифом самые дружественные отноше­ния, являясь серьезным противником для рвущихся к власти Фатимидов. В 936 г. он разбил фатимидское войско, изгнав их в Магриб.

Ихшиды, как и Тулуниды, вели разумную политику, они рефор­мировали административный аппарат, значительно сократив расхо­ды на него, впервые со времени завоевания мусульманами Египта стали регулярно выплачивать жалование гражданским чиновникам, уделяли должное внимание развитию ирригационной системы и осушению болот. После смерти в 946 г. Мухаммеда Ихшида на трон Египта воссели два его малолетних сына, но власть сосредоточи­лась в руках министра-нубийца Кафура, после смерти которого в 966 г. Ихшиды теряют своё могущество.

Вскоре власть в Египте захватили Фатимиды - потомки дочери Пророка, заложив в 969 г. основы города Кахира (Каир).

Вторжение на ближний Восток во второй четверти XI в. туркмено-сельджукских войск значительно изменило этническую карту мусульманского мира. Однако туркмены не стали завоевы­вать Египет. Политические и военные события на востоке Турк­мено-Сельджукского государства надолго отвлекли правителей от завоевания богатых земель Северной Африки. Археологические материалы и данные письменных источников убедительно свиде­тельствуют об оживленной торговле и культурном обмене между Египтом и населением областей сельджукской империи.

В 1171 г. фатимидские халифы в Египте были низложены ди­настией Эйюбидов, которые в начале XIII в. широко использовали в своих войсках мамлюков («одержимых») - пленных огузов, кыпчаков, аланов, печенегов. Считается, что после смерти в Закавказье куняургенчского шаха Джелаледдина в 1231 г., который успешно противостоял монгольским захватчикам, его отважные воины с боя­ми прошли путь от Кавказа до Египта и перешли на службу к Эйюбидам. Именно благодаря им, Мелик Салих Эйюбид в 1244 г. за­хватил Иерусалим, а вскоре присоединил к Египту Сирию. Силами туркменских всадников Эйюбиды возвысили свою мощь. В это вре­мя в исторических анналах Сирии и Египта появляется имя эмира Муизз Иззеддина Айбега ат-Туркмани. Вполне возможно, что Айбег Туркмен прибыл в составе хорезмийского отряда. Впрочем, соглас­но средневековому народному арабскому роману «Жизнеописание султана аз-Захира Бейбарса», Айбег являлся правителем Мосула (в Ираке) и даже совершил военный поход на Египет, но после тяже­лой болезни решил с отрядом перейти на службу к султану Египта. При Мелик Салихе Айбег был одним из самых влиятельных эмиров Египта. Ему разрешалось сидеть в присутствии султана и даже для него отвели отдельный дворец.

Когда в 1248 г. французский король Людовик IX (1226-1270 гг.) вступил вместе с крестоносцами на землю Египта, Айбег принимал самое деятельное участие в разгроме европейских рыцарей. В плен попали не только 12 тысяч крестоносцев, но и сам Людовик, коро­лева Маргарита и брат короля Альфонс.

Весной 1250 г. скончался Мелик Салих, и его жена - туркмен­ка Шаджарат ат-Дурр, не желая отдавать власть многочисленным представителям династии Эйюбидов, при поддержке туркменских и кыпчакских воинов-мамлюков объявила себя правительницей Египта. Так, в «стране фараонов» на многие столетия установилась власть мамлюкских султанов. Атабеком (т.е. главнокомандующим войска) государства был признан эмир Айбег.

Новый атабек прибыл в султанский дворец Кала Джабал и при­ступил к своим обязанностям. Айбег полностью нейтрализовал кре­стоносцев, устранив угрозу вторжения. Большим событием явилось освобождение по приказу Шаджарат ат-Дурр пленных французов. Уплатив выкуп в 40 тысяч золотых динаров, Франция вывезла свое­го короля, его родственников и рыцарей из Египта. Когда послед­ний крестоносец покинул пределы государства, в Египте начались празднества.

Тем временем багдадский халиф настроил мусульманский Вос­ток против султанши, требуя вернуть трон Эйюбидам. Негодуя на то, что мусульманской страной правит женщина, халиф задел са­молюбие египтян тем, что пообещал отправить в Египет мужчину, если у них в стране не нашлось такового.

Однако мамлюки пошли на следующий шаг. Айбег женился на Шаджарат ат-Дурр; 31 июля 1250 г. она сложила с себя обязанности правительницы. Все туркменские военачальники и мамлюки, среди которых находился и будущий великий султан Бейбарс, объявили Айбега султаном Египта. Эмиры и знатные воины выстроились пе­ред Айбегом Туркменом в два ряда и развернули знамена. Его об­лачили в султанские одежды и посадили на коня. Заиграли трубы, ударили барабаны. После того, как Айбег прошел перед своими со­ратниками, каждый эмир присягнул ему на верность. Новый султан взошел на престол в начале августа 1250 г. под именем «Ал-малик ал-муизз Айбег ат-Туркман» («Прославляющий властелин Айбег Туркмен»).

Он оповестил халифа письмом о своем восшествии на престол Египта. Его личные мамлюки, которые стали называться по его име­ни «муиззи», всячески поддерживали своего властелина. Однако население Египта, возбужденное халифом, стало требовать, чтобы на троне сидел законный правитель из династии Эйюбидов. Мамлюкские эмиры пошли на уступки, они посадили на престол 8-летнего принца из Йемена Мелика Ашрафа Музаффареддина Мусу. Турецкий профессор Б.Учок по этому поводу пишет: «В Египте существовала удивительная ситуация: султанский престол занима­ли сразу два человека - эйюбид Мелик Ашраф и мамлюк-туркмен Изз-ад-дин Айбег. С именами этих соправителей чеканились моне­ты, вместе они упоминались и в пятничной хутбе. В этой диархии Мелик Ашраф был только номинальным правителем, все же госу­дарственные дела единолично решал Айбег».

Эйюбиды понимали, что потеряли Египет. Поэтому один из их представителей, желая вернуть страну, заключил союз с француза­ми и призвал всех многочисленных родственников. Огромное вой­ско двинулось на Египет. 19 января 1252 г. под Каиром произошло большое сражение. Сирийские войска потеснили мамлюков и уже почти дошли до городских ворот. Однако благодаря личной отваге султана Айбега и эмира Октая, которые пленили и уничтожили не­сколько крупных военачальников противника, мамлюки воспряли духом. Они пошли в решительное наступление и разбили сирийцев. Айбег Туркмен вошел в Каир с большим триумфом. С этого време­ни во всех указах и на монетах значилось только его имя.

Первый мамлюкский султан назвал свою династию Бахри, так как мамлюкские казармы находились на одном из островов Нила (Бахр - «большая река»).

После смерти Айбега в 1257 г., трон два года занимал его сын Мансур Нуреддин Али, а в 1259 г. на престол взошел Музаффар Сейфеддин Гутуз, который в 1260 г. наголову разбил монгольские войска на подступах к Месопотамии.

В том же году на мамлюкский престол воссел один из самых ярких султанов за всю историю правления в Египте мамлюков, обе­спечивший тюркским народам безраздельное правление почти на 300 лет. На биографии этого выдающегося правителя стоит оста­новиться чуть подробнее. Его полное имя: аз-Захир (ясный), бес­страшный лев, завоеватель мира Рукнеддин Бейбарс ибн Абдулла ал-Бундуктари ас-Салихи ан-Наджми ал-Эйюби ат-Тюрки (1260— 1277 гг. правления)-султан Мисра (Египта), Шама (Сирии) и Хиджаза. У этого султана, настоящее имя которого Бейбарс («глава барсов»), имелись и другие титулы - «управляющий делами двух халифов», «возвратитель блеска Аббасидского халифата», «сона­следник эмира всех мусульман» и т.д.

Султан Бейбарс - один из тех многочисленных туркменских воинов, которые в XIII в. в юном возрасте были захвачены в евра­зийских степях монголами и проданы в рабство. Арабский историк ал-Айни отмечал, что захваченные в плен огузы и кыпчаки «были отвезены в земли сирийские и египетские».

На рынке Дамаска и выкупил 14-летнего Бейбарса (род. в 1225 г.) туркменский эмир Айтегин ал-Бундуктар (почему Бейбарс и про­зывался ал-Бундуктари), который включил подростка в отряд мам­люков. Прошедший специальную военную подготовку, благодаря личному таланту Бейбарс быстро выдвинулся и показывал на поле брани чудеса храбрости. В битве с крестоносцами при Мансуре 25-летний Бейбарс уже проявил себя как талантливый командир, пленив короля Франции.

Бейбарс происходил из старинного и когда-то главенствующего в прикаспийских степях огузского рода бурджоглы. Русские летопи­си называют этот род Бурчевичами. Это название выводится тюрко­логами от тюркского «бёри» (волк), который являлся тотемом рода. Относительно Бурчевичей исследователь огузских и кыпчакских древностей С.А.Плетнева специально оговаривает, что они не были кыпчаками. Наряду с племенами кайы, тарыг, докузоба, бурджоглы входили в состав большого огузо-туркменского объединения. В кон­це XI в., когда на земли огузов в евразийские степи хлынули кыпча­ки, огузские племена на правах союзников соединились с пришель­цами, составив левое (западное) крыло нового кыпчакского союза племен. Происхождение Бейбарса из рода бурджоглы достаточно точно фиксируется современниками султана и последующими еги­петскими историками. Истории мамлюков и конкретно правлению султана Бейбарса посвятили свои труды Ибн Уасил (1207-1297), Ибн Шаддад (1217-1285), Ибн Абдузахир (1223-1292), Бейбарс ад-Даудар (ум. в 1325 г.), ан-Нуайри (ум. в 1331 г.), Ибн Айбег ад- Даудари (перв. пол. XIV в.), Ибн Тангрыберды (род. в 1311 г.), ал- Макризи (1356-1441), ал-Юнини (XIV в.), ал-Айни (1361-1451), Ибн Ийас (1448-1524) и др. Некоторые из авторов были по проис­хождению туркменами. Мы не отрицаем, что в составе мамлюкских отрядов в большом количестве находились родственные туркменам кыпчакские и аланские воины, но основное ядро мамлюков состав­ляли все же огузы-туркмены, из которых происходили все первые мамлюкские султаны.

Когда в 1260 г. султан Бейбарс взял бразды правления в государ­стве, к нему в Каир прибыли посланники от Хулагу хана с требова­нием о том, чтобы султан признал власть монгольских ильханов. Аз-Захир Бейбарс во главе мамлюкской армии выступил в поход и наголову разбил монголов, во главе которых стоял Кетбуга нойон. Такого сокрушительного поражения монголы ещё не знали. Покрыв свое имя славой, Бейбарс повел победоносное войско против кре­стоносцев и остановил их натиск. Арабоязычные и персоязычные авторы с восхищением писали о великом «Даулат ат-тюрк», т.е. го­сударстве тюрков. По данным ан-Нуайри, «то самое даулат ат-тюрк первоначально возникло на земле Египта, а затем распростёрлось па области Шам, Алеппо и до реки Евфрат. Подчинив средиземно- морские крепости и укрепления исмаилитов, оно вышло к границам Рума. В него вошли Йемен и Хиджаз».

Бейбарс успел увезти в Каир одного из членов аббасидской ди­настии багдадских халифов (почти вся семья была казнена ильхана- ми) и провозгласил его новым халифом под именем ал-Мусгансира. В свою очередь, Бейбарс официально получил от новою «повели­теля правоверных» звание султана и право на «владение странами ислама и теми землями, которые он завоюет».

Из захваченных монголами земель отовсюду стекались в Еги­пет огузские и кыпчакские воины, становясь под знамя великого исламского государства.

Султан лично занялся торговыми соглашениями с купцами Италии и Испании, которые после завоевания Багдада монголами искали новые безопасные пути. При Бейбарсе основной торговый путь из Индии, Дальнего Востока и Африки в Европу стал проле­гать через Египет. В Каире основывались гильдии купцов со всего мира. Султанат контролировал всю торговлю, получая баснослов­ные прибыли от посредничества и таможенных пошлин.

Основываясь на всех этих фактах, исследователь И.М.Филынтинский пишет: «Бейбарс был, несомненно, талантливым государ­ственным деятелем и храбрым военачальником. При нем, хотя бы на короткий срок после столетий смут и междоусобиц, в Египте и Сирии водворился порядок. Своими заботами о земледелии и тор­говле он сумел поднять благосостояние страны... обеспечить жи­телям сносное существование. Велики были его военные победы он сумел остановить крестоносцев, нанеся им страшное пораже­ние, предотвратить вторжение в Египет монголов, которое, судя по тому, что произошло в Багдаде, несомненно, было бы пагубным для страны».

Нужно отметить, что государственным языком страны стал туркменский язык, хотя султан знал и арабский язык. Ибн Уасил в своём труде «Мафрадж ал-куруб фи ахбар бени аюб» писал: «Во время приёма Бейбарсом сановитого «шейха шейхов» Шарфеддина, по­сла Мансура, при султане находился эмир Фариседдин Актай, осу­ществлявший устный перевод. По окончании аудиенции Бейбарс разъяснил шейху: Надеюсь. Вас не оскорбило, что я разговаривал через переводчика. Я просто хотел, чтобы присутствующие здесь уважаемые эмиры [не знающие арабского языка] сходу вникали в суть дела».

Султан проводил активную внешнюю политику. В частности, когда он узнал, что хан Золотой Орды Берке сын Батыя принял ис­лам, он тут же написал ему приветственное письмо, ведь Бейбарс являлся султаном исламских стран. В 1262 г. аз-Захир Бейбарс при­нял послов Золотой Орды, обласкал их и отправил обратно с бо­гатыми дарами. По словам египетского хроникера XIV в., султан «изготовил для Берке в подарок всяческие прекрасные вещи, как то: писание священное, писанное, как говорят, [халифом] Османом, сыном Аффана, разноцветные подушки и ковры для [совершения] молитвы; венецианские материи и левантские платья; ковры из кож с навесами из шкур; мечи каладжурские с насечками; позолоченные булавы; франкские шлемы и позолоченные латы; крытые фонари; шандалы; механизмы [органы] с футлярами, светильники двойные с плакированными подставками; седла хорезмские; коврики для совершения намаза; уздечки - всё это с инкрустацией из золота и серебра; луки с кольцами, луки для метания ядер и луки для мета­ния нефти; копья камышовые и дротики; стрелы в ящиках; котлы из змеевика; позолоченные лампады на серебряных позолоченных цепочках; черных служителей и прислужниц - поварих; быстроно­гих арабских коней и нубийских верблюдов; ходких вьючных жи­вотных; обезьян, попугаев и разные другие предметы». Арабский историк ал-Муфаддал добавляет, что среди даров были жираф, ослы египетские, китайская посуда, александрийские одежды, ши­тая золотом одежда и т.д. Все это произвело на Берке сильнейшее впечатление.

В 1246 г. Бейбарс выступил посредником между туркмено- сельджукским султаном Рукнеддином и Берке, с тем. чтобы послед­ний послал войско на Византийскую империю, где томился в плену обманом захваченный сельджукид Изеддин Кейхосров.

Султан Бейбарс оставил о себе добрую память не только среди туркмен, но и среди народов Египта и Сирии. Вот что писали о нем современники и более поздние мусульманские авторы, оставившие портретные описания и зафиксировавшие черты характера этого выдающегося правителя.

Ибн Абдузахир: «Султан вошел в очередной шатер, оттуда вы­шел переодевшись. Появился, сверкая, подобно месяцу в черной ночи. На голове расшитая золотом черная чалма. Тело - в чернильно­синих латах с золотым воротом. Один меч у него на поясе, другие позади него несут оруженосцы. Среди них два больших знамени (штандарта), два больших лука, щит и другие регалии. Султану под­вели серого коня в черной сбруе и под черной попоной».

Ибн Ийас: «Победоносный малик Бейбарс был отважен и мо­гуч, пользовался заслуженной и непревзойденной славой, сполна соответствовал званию султана, был гениально разумен и сведущ в государственных делах и проблемах. Это был великий царь, перед которым преклоняли колени восточные и христианские малики. Он не любил сидеть в одном месте и были у него маршруты и резиден­ции в Шаме-Димашкс и Халабе. Он часто выступал в походы, свое имя снискал он геройством, и на поле брани бывал он беспример­ным храбрецом. Что зима, что лето - не сходил он с коня. В знак его бесстрашия и подвигов на тамге (гербе) его присутствовало изо­бражение льва... Бейбарс был статен, высокого роста, светлолиц, носил округлую бороду. В бороде не разглядеть ни одного седого волоска. Во время его маршей народ непременно выказывал ему свою горячую любовь и поддержку. Булатный меч шариата. Бейбарс глубоко почитал ученых и богословов и любил оказывать людям милосердие и благотворное вспомоществование».

Ибн Айбег ад-Даудари: «Достославный государь Бейбарс обла­дал храбрым сердцем, нагонявшим страх на врагов. Смерти он не боялся. Стратегия и тактика его были богаты многообразием, поли­тика – всеприемлема, поступки - элегантны, а в бою он находился впереди войска и никогда не прятался».

Ал-Ани: «Царь-завоеватель ликом суров. Голос его был подо­бен грому. Было в его облике нечто, придающее ему величие и вы­зывавшее к нему невольное уважение. Рост его был скорее выше среднего. Жесткий, отважный, осторожный, энергичный, скрыт­ный, напористый, лишенный чувства страха, - вот каким был этот человек, много внимания уделявший султанатским делам, победам ислама и правоверных и неукоснительному отправлению государ­ственного протокола».

В начале XVI в. возникли уже арабские эпические сказания о Бейбарсе, в которых вымысел переплетается с реальными события­ми. Этот народный роман о нем был так популярен, что даже в кон­це XIX в. египетские крестьяне буквально ежедневно читали или слушали рассказы о приключениях Бейбарса.

В соответствии с эпическими традициями, султан наделяется какими-то особыми приметами. В самом начале народного романа эйюбидский султан поручает визирю купить мамлюков, но чтобы один из них обязательно был «...сильным и умным, знал наизусть Коран и имел приятное лицо с оспинами и складкой между бровей, как у льва. А зваться он должен Махмудом». Народ приписывает ему и царское происхождение - Бейбарс, якобы, был не просто мамлю­ком, а сыном «...шаха Джамака, - правителя Хорезма и Дербента».

В романе Бейбарс выступает как ревнитель мусульманских до­бродетелей. Он осуждает воровство и пьянство, заботится об отце и матери, выступает против врагов мусульман - монголов и кресто­носцев, защищает крестьян от бесчинств чиновников. Народ вос­хищается его воинскими доблестями и справедливым управлением государства. Например, в романе султан дает наказ правителю Ла- такии: «Не притеснять купцов, из каких бы земель они ни прибыли, а напротив - радеть о торговле. Управлять городом справедливо и разумно и охранять морские пути от пиратов и разбойников».

Султан Бейбарс остался в сердцах арабов и всех тюрков как один из справедливейших мусульманских правителей средневеко­вья. И сегодня в Каире существует квартал, называемый «аз-Захир», получивший свое имя от одноименной мечети, построенной султа­ном Бейбарсом...

Могущество мамлюков подорвал туркмено-османский султан Селим I (1512-1520 гг.), который, однако, не уничтожил основы устройства государства, а навязал им в 1517 г. лишь вассалитет.

Османские султаны присоединили к своей необъятной империи многие страны Северной Африки, среди которых оказались Ливия, Тунис и Алжир. В 1798 г. в Северную Африку вторгся Наполеон Бонапарт, где после ожесточенных боев с мамлюкскими воинами ему удалось войти в Каир. В 1801 г. объединенная англо-турецкая военная экспедиция высадилась в Египте и заставила французские войска капитулировать. Согласно подписанному в 1802 г. Амьен­скому договору между Англией. Францией и Турцией суверенитет османского султана над Египтом был признан официально, правле­ние мамлюков было заменено правлением пашей, назначаемых из Стамбула.

Вплоть до начала XIX в. Египет и некоторые другие террито­рии Северной Африки оставались в составе Туркмено-Османского государства. Известно, что и позже, когда Египет попал под протек­торат Англии, премьером правительства в 1882 г. являлся Махмуд ал-Баруди (1868-1932 гг.) - представитель тюркских народов.

Мы можем с полным основанием говорить о том, что между Туркменистаном и Северной Африкой, где особую роль играет Еги­пет, существовали контакты этнического и культурного характера (как в древности, так и в средние века).