ТУРКМЕНСКИЕ РОДОВЫЕ ТАМГИ И СВЯЗЬ ПОКОЛЕНИЙ

Еще в самые древние времена у людей появилась потребность обозначить какими-нибудь символами собственность своего рода и племени. Для этого были разработаны знаки, которые являлись “визитными” карточками рода. Как пишет Г.И.Карпов, “... одним из указателей этнической принадлежности туркменских племен могут служить существующие у туркмен родовые тамги /тагма/ - знаки родовой и частной собственности”.

Согласно огузской эпической традиции, тамги были утверждены при Гюн-хане, сыне легендарного Огуз-кагана. Его советник Иркыл Ходжа каждому из двадцати четырех внуков Огуза “... определил свою тамгу для клеймения скота, чтобы можно было различать - кому какие животные принадлежат”.

Авторитет родового знака был непререкаемым. По туркменским законам сыновья, выделившиеся из отцовского дома, не должны были менять отцовскую тамгу. Они могли лишь слегка видоизменить ее или добавить черточку. Младший же сын оставлял тамгу без изменений.

Родовые знаки возникли в очень глубокой древности. Об этом писал еще в 1894 г. Н.Аристов: “...Тамги есть знак собственности родовой. И это значение слова тамга указывает на чрезвычайную древность употребления тамг, на времена, когда личной и семейной собственности не существовало, а была только собственность родовая и сознавалась необходимость в очевидном и прочном признаке принадлежности скота только известному роду”/

В 40-х гг. XX века М.П.Вяткин повторил тезис Н.Аристова о древности родовых тамг: “Тамга - иероглифический знак, который еще в глубокой древности налагался на родовую собственность”.

Таким образом, чтобы узнать, имеют ли связь современные туркменские и средневековые огузо-туркменские тамги с тамгами древних народов, проживающих на территории Туркменистана, нам нужно провести сравнение этих знаков. Для этого нужно обратиться к данным археологии.

Раскопки древнейшего на территории СНГ города бронзового века в Южном Туркменистане - Алтындепе (2 тыс. до н.э.), открыли много интересного материала. Среди обнаруженных предметов выделяются зооморфные статуэтки богинь, на которых изображены различные знаки (их свыше ста). По мнению известного археолога В.М.Массона, знаки - символы на алтындепинских статуэтках могут указывать на зачатки письменности у южно-туркменистанских племен эпохи бронзы. Он приводит сводную таблицу, где сравнивает данные знаки с аналогичными знаками в протошумерской, протоэламской и хараппской письменности. Однако, В.М. Массон не отрицает, что “... Это могли быть знаки - метки различных родов и общин, а сами фигурки в таком случае представляли бы собой духов - покровителей названных подразделений общества Алтын-депе”.

Следует также отметить, что среди некоторых современных исследователей уже проводится параллель между родовыми знаками-тамгами и буквами. Например, туркменский филолог Ахмет Бекмурадов удачно сравнил огузские тамги с буквами орхоно-енисейского, этрусского и древнегреческого алфавитов.

Нашей задачей не является выявление связей между тамгами и буквами какого-либо алфавита, ибо этим занимается туркменский историк Хан Курбанов, который посвятил данному вопросу одну из глав кандидатской диссертации и продолжает плодотворно работать над этой проблемой.

Мы хотим лишь показать, что предположение В.М, Массона относительно отождествления алтындепинских символов с родовыми знаками, не так уж и призрачно. Надо отметить, что аналогичные знаки обнаружены на статуэтках женских божеств и амулетах-печатях в древнем Мерве, которые также датируются 2 тыс. до н.э. Мы составили таблицу, где приводится сравнение этих знаков 2 тыс. до н.э. с современными и средне- вековыми туркменскими родовыми знаками (табл. № I.).

Сравнение родовых туркменских тамг со знаками эпохи античности и раннего средневековья также дало интересные результаты. Для сравнения были использованы различные символы на печатях, монетах, намогильных камнях и т.д. Возникает вопрос, а правомерно ли все эти символы отождествлять с родовыми тамгами? Видимо, да. Например, Г.И.Карпов писал: “Тамги или их начертания в стилизованном виде можно встретить среди ковровых рисунков, на посуде, в надписях на надгробных камнях, на постройках и различных предметах родовой и частной собственности”.

А.М.Сагалаев и И.В.Октябрьская также указывают, что сфера применения родового “... знака была намного шире - он служил символом рода и его власти. Можно предположить, что между тамгами и знаками-печатями представителей власти существовала преемственная связь”.

Для начала сравним тамговые знаки на монетах первого кушанского царя Кадфиза I (I в. н.э.), парфянских царей (III в. до н.э. - III в. н.э.) с тамгами туркмен (табл. № 2).

Мы также сравнили клейма на кирпичах, изготовленных в парфянское время в Эрккала (Мерв) в III в. до н.э. - IV в. н.э., с туркменскими тамгами (табл. № З). 

Интересно, что эти знаки находят аналогии в памятниках античного времени в Хорезме. Профессор С.П.Толстов считал их родовыми тамгами тех, для кого кирпичи изготовлены.

Связь туркменских тамг обнаруживается и на кирпичных знаках позднепарфянского времени из Гяуркалы (Мерв) на табл. № 4.

Эту связь туркменских племен с парфянами могут усилить еще два знака, - изображение раскрытой человеческой руки на керамике из Старой Нисы, Гарры-Кяриза, Коша-Хаудана и аналогичные изображения на каменных бабах XVI-XVII вв. в Южном и Юго-Западном Туркменистане, а также изображение трезубца на парфянском щите и на монетах туркмено-сельджукских государей (табл. № 5).

Все эти данные могут служить достаточным основанием, чтобы сделать вывод о глубокой древности туркменского народа. Причем сравнение огузо-туркменских и поздне-туркменских родовых тамг с парфянскими “тамго- образными знаками” (термин В.Н.Пилипко) убедительно говорит в пользу присутствия дахо-парфянских этнических элементов в составе огузо-туркменских племен. И эти элементы не были единичными и случайными, а могли играть одну из основополагающих ролей в создании огузского племенного объединения. В пользу местного, среднеазиатского происхождения некоторых племен огузской конфедерации говорят и письменные источники. Например, сельджукские вожди возводили свой род к Афрасиябу: “Сын Афрасияба бежал от Кейхосрова и прибыл к туркменскому уругу Кынык, там он вырос и (навсегда) остался. Мы, его потомки, мы из рода Афрасияба”.

Сравнение тамги хорезмийских царей 1 тыс. до н.э. Сиявушидов (Сиявуш - зять Афрасияба) с тамгой сельджукских правителей подтвердило, что предание, записанное Абулгази у туркмен, не является вымыслом (табл. № 6).

Итак, подводя итоги, можно говорить о том, что формирование туркменского народа началось задолго до н.э., а не с созданием огузского племенного объединения. Можно также предположить, что значительная часть дахо-массагетских племен на равных правах вошла в состав этого объединения. В науке уже проводилась параллель между массагетскими и огузскими этнонимами: тохары (дахи) - огузское племя дукер (тюгер), апасиаки - огузское племя печенег (бечене), асы - огузское племя языр (совр. карадашлы).

Сравнительный анализ родоплеменных тамг дахо-массагетов и огузо- туркмен теперь подтверждает этнонимические параллели, а следовательно, исследователям необходимо пересмотреть свое отношение к огузским племенам и перестать к ним относиться как к пришельцам из Монголии и Алтая. Огузо-туркменские племена, конечно же, имели в своем составе пришлые элементы, но в значительно большей мере они имели местные генетические корни, которые несут в себе современные туркмены.

О.Гундогдыев