ШЕХРИСЛАМ ОТКРЫВАЕТ НОВЫЕ СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ ТУРКМЕНИСТАНА

В 2017 году стартовали масштабные археологические раскопки на историко-культурном памятнике Шехрислам. О новых открытиях туркменских учёных на древнем городище в интервью «Туркменпорталу» рассказал заместитель директора Института археологии и этнографии Академии наук Туркменистана, руководитель археологической экспедиции, кандидат исторических наук Аллагулы Овлягулыевич Бердыев.

Что представляет собой памятник Шехрислам?

- Этот уникальный историко-архитектурный памятник в древности являлся центром транзитной торговли и входил в систему направлений караванных путей Великого Шёлкового пути. Городище-крепость Шехрислам известно также как средневековое поселение Так-Языр. Впервые географический топоним  «Так Языр» упоминается в  IX веке в словаре Махмыта Кашгарлы.

В наши дни развалины этой некогда одной из значимых крепостей-рабатов, построенных в IX веке вдоль торгового маршрута Хорезм –Хорасан, располагаются среди пустынных барханов, в 20 километрах севернее административного центра Бахарденского этрапа Ахалского велаята.

Какова история изучения памятника?

- Первые научно-археологические изыскания на территории Шехрислама начались в XX веке, они проводились в 1930 году А.А. Марущенко, затем в 1946-1948 годах участниками Южно-Туркменистанской археологической экспедиции Академии наук Туркменистана под руководством Б.А. Литвинского. В 60-70-х годах прошлого столетия продолжительные археологические раскопки в Шехрисламе велись известным туркменским ученым Е. Атагаррыевым. По результатам научных исследований была проведена историческая хронологизация возникновения и основных этапов  развития Шехрислама и дана развёрнутая картина его материальной культуры.

Археологические исследования и письменные источники подтверждают, что исторически период зарождения городского социума датируется IX веком, он просуществовал до XIV- начала XV веков, бурный расцвет приходится на XII-XIII века. Общая площадь города, включая кварталы гончаров, мастеров по обжигу строительного кирпича, кузнецов близилась к 100 гектарам.

 Почему Шехрислам вновь оказался в центре внимания археологов?

- Шехрислам - свидетельство богатейшего историко-культурного наследия туркменского народа, изучение которого является одним из приоритетов государственной политики и основным направлением деятельности Института археологии и этнографии.

Вместе с тем, пристальное внимание к памятникам, находящимся по маршруту древней торговой магистрали, приобретает особую актуальность в свете девиза нынешнего года «Туркменистан-сердце Великого Шёлкового пути». В декабре 2017 года была утверждена Государственная программа проведения археологических раскопок на памятниках, расположенных на территории нашей страны вдоль Великого Шёлкового пути, совместно разработанная Академией наук и Национальным управлением по охране, изучению и реставрации памятников истории и культуры и рассчитанная на 2018-2021 годы. Согласно этому документу Шехрислам является одним из объектов детального изучения.

Кроме того, нельзя не отметить, что инициатором археологических изысканий на городище-крепости выступил Союз промышленников и предпринимателей Туркменистана. Активно проводимые на Шехрисламе раскопки – результат нашей совместной работы с отечественными предпринимателями, которые взяли на себя всю материальную часть проекта, обеспечили нас техникой и рабочей силой, решают бытовые вопросы. Таким образом, представители частного бизнеса продолжают замечательную традицию меценатства, которая отсылает нас в прошлое. Как известно, восточные купцы и предприниматели, часто выступая в роли меценатов и благотворителей, способствовали развитию культуры и образования народа. Они почитали за честь вкладывать средства в строительство библиотек, учебных заведений, завозили книги, которые ценились наряду с самыми дорогими товарами, их усилиями восточные базары превращались в  центры торговли и общественной жизни городов. Отрадно сознавать, что и сегодня члены Союза промышленников и предпринимателей продолжают славные традиции предков.

Какие новые открытия принесли последние раскопки на Шехрисламе?

- Новые масштабные археологические изыскания позволили значительно расширить научные данные и дать развернутую картину материальной культуры городища. Артефакты, выявленные в ходе осеннего и весеннего сезонов раскопок, служат ценным источником информации для дальнейшего научно обоснованного изучения материальной культуры, ремёсел и традиционной самобытности не только Шехрислама, но и других крупных урбанизированных центров, располагавшихся вдоль средневековых караванных маршрутов Великого Шёлкового пути, пролегавших по территории Туркменистана.

Так, проведённые на городище исследования позволяют изучить особенности традиционного средневекового зодчества, существенно пополняют коллекцию археологических образцов, повествующих о жизни, уровне социальной и духовной культуры, развитии самобытных ремёсел туркмен.

В ходе раскопок выявлена археологическая коллекция, включающая в себя фрагменты городских сооружений, а также различные предметы обихода.

В настоящее время толщина культурного пласта на отдельных участках древнего городища, в частности, его внутренней цитадели достигает 10 метров и более.

Достаточно отметить выявленные здесь уникальные архитектурные объекты и исторические экспонаты. Это развалины старинного караван-сарая, обнаруженного в северо-западной части городища, образцы изразцового кирпича, декорированного элементами старинной мозаики и арабской вязи, свидетельствующие о роскошном некогда внешнем оформлении главного портала караван-сарая. Более того, его помещения были оснащены системой отопления, а также отдельными санузлами. Здание караван-сарая окружали жилые строения и различные ирригационные сооружения, в том числе колодцы и уникальные для своего времени водоводы из жжёного кирпича длиной более 20 километров. В результате проведённых в Шехрисламе последних археологических и этнографических исследований удалось выявить основную трассу водопровода, а также обнаружить его часть в месте входа в черту города. Кроме этого было установлено наличие ещё одного водовода, обеспечивавшего город водой. Также на расстоянии 20 метров от угловой северо-западной башни караван-сарая были обнаружены подземная сардоба и расположенная рядом с ней цистерна для хранения воды.

Какие артефакты свидетельствуют о развитии ремёсел и искусств в древнем городе?

- На основе проведённых нашей экспедицией изысканий можно утверждать, что особенно высокого уровня развития достигли в Шехрисламе гончарное дело, стекольное производство, обработка металлов, ткацкое ремесло, ювелирное искусство.

В ходе раскопок было обнаружено множество украшений из металла, стекла, керамики, кости и камня, а также предметы повседневного обихода и посуда.

Большая часть этих изделий производилась местными мастерами, о чём свидетельствует более 30 обнаруженных на городище мастерских по обжигу гончарных изделий, печей для плавки стекла и металла, ремесленные ряды жестянщиков и медных дел мастеров, а также сохранившиеся куски оплавленного металла и прочего исходного сырья. Их обилие свидетельствует о масштабах ремесленного производства, позволявшего не только удовлетворять внутренние потребности горожан, но и отправлять значительные объемы товаров для внешней торговли. 

Кроме того, в одном из средневековых помещений была обнаружена искусно выполненная и декорированная бронзовая пластина округлой формы, диаметром 18 сантиметров. Вероятно, она являлась крышкой небольшого по размерам медного котла. Внутренняя поверхность пластины покрыта росписью, которая содержит разнообразные растительные и эпиграфические орнаменты, представленные, в основном, пожеланиями добра и здоровья (в частности, слово «благосостояние»), выполненные арабской вязью. Центральный круг пластины диаметром 4 сантиметра увенчан изящным изображением павлина.

Другой значимой находкой стал обнаруженный под полом одной из мастерских моток сучёной пряжи, завёрнутой в кусок темно-коричневой материи. Результаты лабораторного анализа части выявленных экспонатов, выполненного на базе Института химии Академии наук Туркменистана показывают, что обнаруженная старинная пряжа на 95 процентов идентична современным образцам шёлкового волокна. Ценный экспонат позволяет получить дополнительные сведения об уровне развития ткацкого производства в рассматриваемую эпоху.

Нашей экспедицией были найдены образцы китайского фарфора, браслеты и ожерелья, инкрустированные драгоценными и полудрагоценными камнями, а также исполненные персидскими мастерами самобытных ремёсел котлы из мягкого талькохлоридного камня, свидетельствующие о тесных торгово-экономических контактах Шехрислама с сопредельными государствами и высоком уровне развития торгово-денежных отношений.

Обнаруженная на Шахрисламе  коллекция старинных монет - факт высокого уровня развития товарно-денежных отношений. В настоящее время в указанной коллекции содержится 9 монет-динаров из меди, серебра и электры (сплав золота и серебра). Большинство из них представлены денежными знаками, отчеканенными при хорезмшахе Мухаммеде ибн Текеше (1200-1220 г.г.), а также чеканенные монгольским ханом Аргуном (1284-1291 г.г.).

Коллекция ценных археологических находок и выявленные в ходе раскопок объекты средневекового зодчества позволяют заключить: Шехрислам являлся одним из крупных и значимых урбанизированных центров, расположенным на одном из основных торгово-экономических  маршрутов Великого Шёлкового пути, и играл ключевую роль в обеспечении социального благополучия проживавшего в регионе населения.

Какая работа ведётся по популяризации этих открытий?

- Совместно с Союзом промышленников и предпринимателей в январе текущего года была проведена научно-практическая конференция «Шехрислам» - наследие Великого Шёлкового пути», в ходе которой археологи провели презентацию реализуемого проекта. Собравшимся был представлен фильм, посвящённый городу-крепости. Открытия археологов демонстрировались в рамках отраслевого форума СППТ, посвящённого 10 - летию образования этой общественной организации.

В первой декаде сентября в Вене планируется проведение туркмено-австрийского бизнес-форума и выставки, где также предусматривается демонстрация находок Шехрислама, что послужит привлечению ещё большего числа туристов из Европы в нашу страну.

Важно отметить, что в содружестве учёных Института археологии и этнографии АНТ и Союза промышленников и предпринимателей осуществлена подготовка новых изданий, посвящённых находкам древнего городища. С книгой о памятниках Великого Шёлкового пути, где отдельный раздел посвящён Шехрисламу, можно будет ознакомиться на туркменском и русском языках, а к поездке в Вену планируется её издание на немецком языке. Кроме того, подготовлен к печати путеводитель по Шехрисламу на туркменском, русском и английском языках.

Каковы ваши планы?

-Продолжить раскопки. Повторюсь, Шехрислам представляет собой высокую научную ценность в контексте скрупулёзного изучения богатейшей истории и культуры туркменского народа. И, как известно, археология не только помогает изучению истории страны, но в большей степени открывает историю заново, вписывает новые страницы в летопись государства. Уверен, что нас ещё ждёт немало открытий, и не только в Шехрисламе, которые позволят восстановить неизвестные страницы  славной и героической истории туркменского народа.

 - Спасибо. Успехов вам в этой важной и благородной работе.

СРЕДНЕВЕКОВЫЕ И СОВРЕМЕННЫЕ АВТОРЫ О ТОМ, ЧТО ДРЕВНИЕ СКИФЫ ЕСТЬ ТЮРКИ

Феофилакт Симокатта (VII в.) отмечает: «Изгнанный из своего царства, он (Хосров) покинул тесифон и, переправившись через реку Тигр, колебался, не зная, что ему делать, т.к. одни советовали ему направиться к восточным скифам, которых мы привыкли называть тюрками, другие же ..уйти в кавказские или Атропейские горы и там спасать свою жизнь?» [Симокатта Ф., 1957, 106].

Феофан Исповедник (VIII в.) под названием хазары также подразумевает скифов: «В этом году Василеве Лев женил сына Константина на дочери Хагана, властителя скифов, обратив ее в христианство и назвав Ириной» (до крещения ее имя Чичак) [Чичуров И.С., 1980, 68].

В VI в. Менандр Византиец пишет, что «турки, в древности называвшиеся саками, отправили к Юстину посольство с мирными предложениями? [Византийские историки. Спб., 1861, 375], и под скифским языком он подразумевает «тюркский варварский язык» [там же, 376]. В другом месте Менандр Византиец пишет: «...Так что всех скифов из племени так называемых турков собралось до ста шести человек» [там же, 417].

Феофан Византиец (V в.) пишет: «Между тем скиф Аттила, сын Омнудия, человек храбрый и гордый, удаливший старшего брата своего Вделу, присвоил одному себе власть над скифами, которых называют также уннами, и напал на Фракию» [Феофан Византиец, 1884, 81].

Хронист Прокопий писал, что гунны когда-то назывались киммерийцами, которые населяли Приазовские области. (Это как раз те территории, на которых Геродот знал народ «Сарматы»). Хронист Прокопий. ГИБИ, том II, София, 1958, с. 138. Иосиф Флавий. О войне Иудейской. VII, 4, 3.

О том, болгары это скифы, например, писал Никифор Грегора: «Теперь я объясню, откуда получила имя Болгария. Есть страна по ту сторону и севернее Истра, а река через нее протекает Волга, от нее и сами коренные жители получили название БОЛГАР, а сначала были они СКИФЫ. Перешли они реку Истр в громадном количестве и распространились по обеим Мизиям». Далее говоря о скифах, Грегора пишет: «Названия различные дают им древние мудрецы: Гомер называет их киммерийцами, Геродот разнородными скифами, Плутарх кимварами и тевтонами». Никифор Грегора. История Византии, Bonnae, 1829, с. 26-27

О тюркоязычности скифов говорят: Приск, Менандр, Феофилакт, Симократти, Никифор Грегор, Георгий Амартоп, Иоган Эфесский и другие (Вестник Русского географического общества 1854 г. с. 46; Топонимика востока 1962 с.50.; Симократ Феофилакт. История 1957 с.36, 106, 159-161: Смирнов А.П.Волжские булгары. – М 1951 - с10; Хрестоматия по истории СССР 1960 с.144; Очерки по истории СССР 3-9 вв. 1958 с.576; Артамонов М.И. История Хазар – Л., 1962 с 128; Ган. К. Известия древних греческих и римских писателей о Кавказе. Тифлис 1884 с142. А Иосиф Флавий и Лукиан в 1 веке сообщают что аланы были частью скифов (Латышев В.В. Известия древних писателей, греческих и латинских, о скифах и Кавказе 1896 с.484; Иордан. О происхождении и деяниях гетов, 1960 с.274. Во 2 веке Птоломей алан называет сарматами. Тюрками сармат считает чешский ученный Шафарик (Третьяков П.Н. Восточно славянские племена 1953, с. 60).

УЧОК - СОЮЗ СРЕДНЕВЕКОВЫХ ОГУЗО-ТУРКМЕНСКИХ ПЛЕМЕН

ҮЧОК I... у ч о к] — союз средневековых огузско-туркменских племен, охватывающий потомков трех сыновей Огуз-хана: Гюн-хана, Даг-хана и Денгиз-хана. В XIX в. союз родов учок встречался и в составе ёмутов [Мелиоранский, 1899, с. 99i]. О происхождении этнонима Рашид-ад-Дин приводит следующую версию: шесть сыновей Огуз-хана пошли на охоту и там нашли золотой лук и три золотые стрелы и принесли их отцу. Огуз-хан лук отдал трем старшим, чтобы они поделили между собой и назвал их Бузуками (см. Бозук), а стрелы разделил между младшими и дал нм имя Учук (т. е. уч-ок) ‘три стрелы’ [МИТТ. -^Т. / 1. — С. 499]. В. В. Бартольд также поддерживает эту версию и приводит значение этнонима: ‘те, что от трех стрел’ [Бартольд.—Т. 2.—Ч. 1. — С. 577 (сн. 18)3. По нашему мнению, слово ок в этнониме учок означает не стрелу, а ‘род, племя, потомок’, как и в словах огул ‘сын, отпрыск, оглан ‘мальчик’, огуз (см.). Этноним точно так переведен Ф. Сюмером [Siimer, 1972, с. 205]. Ср. Учил, Учуруг, Учогуз (см. Гарлык), Он-ок (см. Ок).

С.Атаныязов «Словарь туркменских этнонимов»

ПОТОМКИ СКИФОВ ПРИНАДЛЕЖАТ К НОСИТЕЛЯМ ТЮРКСКИХ ЯЗЫКОВ

Ученые из Института цитологии и генетики​ СО РАН вместе с коллегами из Германии, США и Франции провели крупнейшее генетическое исследование носителей скифской культуры со всей Евразии, чтобы понять демографические основы истории скифов. Оказалось, что скифы с разных концов евразийской степи друг другу ближе, чем другим народам, а их потомки принадлежат к носителям тюркских языков. Результаты исследования представлены в журнале Nature Communications.

Ученые работали с полногеномными данными по восьми индивидам и митоходриальной ДНК 96 человек, живших в первом тысячелетии до нашей эры в евразийской степи, от Причерноморья до Алтая.

Выяснилось, что за единством скифской культуры железного века, прослеживаемым по археологическим открытиям, лежит и генетическое единство. Несмотря на то, что скифы восточной и западной Евразии исходно принадлежали к различным народам, со временем поток генов, шедший в обеих направлениях, привел к унификации этого народа по всей степи. Что касается происхождения скифов, то исследователи выделяют два основных компонента: народы ямной культуры (евразийские кочевники бронзового века) и народы восточной Азии (северной Сибири).

Что же касается потомков скифов, то генетически ближе всего к ним современные популяции, обитающие недалеко от скифских захоронений, раскопанных археологами — что говорит о некоторой преемственности между группами населения. Потомков западных скифов можно найти среди различных народов Кавказа и Средней Азии, а восточных — лишь среди тюркоязычных народов (кыпчакская языковая группа). Последняя связка требует отдельного исследования: обычно считается, что экспансия тюркских языков в Евразии началась гораздо позже, от VI века нашей эры. Влияние скифов на этногенез тюркских народов может быть выяснено в рамках будущих генетических исследований.

http://www.sib-science.info/ru/institutes/skify-okazalis-predkami-03032017

ДРЕВНЕТЮРКСКИЕ ТОПОНИМЫ САКОВ И СКИФОВ В СОЧИНЕНИЯХ АНТИЧНЫХ АВТОРОВ

А.И. Бисебаев

О саках и скифах, народах, обитавших в древности на территории от Черного моря до Монголии, с запада на восток, и от Урала до Памира, с севера на юг, наука имеет немало письменных источников, которые, несмотря на свои противоречия, а порой даже запутанность, имеют большую ценность.

Археологические источники хотя и дают нам сведения об антропологическом типе саков и скифов, мало что сообщают об их этнической или языковой принадлежности, тогда приходят на помощь письменные источники, через них в них до нас доходят этнонимы, топонимы и личные имена. Изучая эти данные, мы можем определить этнический состав саков и скифов.

Но, несмотря на это, вопрос об этнической принадлежности скифов в науке еще не решен, и до сих пор остается открытым. Большинство ученых склонны считать их ираночзычными (1). К примеру, Б.Н.Граков считает, что имена личные Арианиф, Октамасад, Сайфери, встречаемые в источниках, имеют индоиранскую основу. Он объясняет это тем, что скифы были индоиранским народом (2).

Другая часть ученых отстаивает их тюркоязычность (3). Впервые такую мысль высказал Н.Аристов, который, ссылаясь на китайские источники, отмечает сакские топонимы Мин, Палакенг, Барда, являющиеся тюркскими словами (4).

В данной работе мы попытались развить второе мнение об этнической принадлежности саков и скифов, изложение, анализ и зтимологию топонимов, встречаемых в античных источниках, к примеру, в сочинениях Геродота, Страбона, Плиния, Птоломея и др.

Древнее название Сырдарьи - Яксарт этимологизируется на древнеиранском языковом материале как "истинный жемчуг" (5). В рунических надписях оно встречается как Иенчу-утуз - Жемчужная река (6). Другое его же название Силис впервые зарегистрировано на рубеже нашей эры у Плиния Старшего: "Реку Яксар, которую скифы зовут Силисом, Александр и его воины приняли за Танаид (7).

С.Г.Кляшторный слово "сыр" эти мологизирует как "сир об", словосочетанием в смысле "полноводие, обилие воды", бытующим во многих таджикских и узбекских говорах (8). хотя более приемлемой является этимология К.Омиралиева, он предлагает видеть в слове "силис" синоним жемчуга (9), опираясь на языковые данные тюркских народов.

Античное название Амударьи, встречающегося в форме Окс или Оксус (10), считается древнетюркским топонимом Огуз или Окуз "река" (11). М.Кашгари в своем "Диване" писал: "Окуз - это название таких крупных рек, как Джейхун, Евфрат... В стране тюрок несколько других рек также наречены этим именем" (12).

У Клавдия Птоломея упоминается река Дайкс, которую надо понимать как Жайык, реку, которую в русских источниках с 1775 года именуют Урал. Гидроним "Жайык" интересен тем, что он совпадает с целой серией исконно тюркских слов-синонимов, наиболее распространенным из которых является "широкий, распростертый" (13). Эта этимология наиболее верна, ибо это единственная большая река на обширном пространстве, в месте ее расположения. К.Птоломей также отмечает город Аикаиа, отождествляемый по сходству звук в с городом Аксу (Белая Вода) в Восточном Туркестане (14). На наш взгляд, можно предположить, что это сокращенная форма слова оглы - "сын, потомок", как в этнотопониме "канлы" (15), что является результатом стяжения. А -zak - это этноним "сак". Этимолгия Аи - пока неопределена.

В легенде, записанной Геродотом, сообщается, что у Таргитая было три сына: Урпаксай, Колаксай и Липоксай. Они жили в горах Алтунтаг, кочевали на яйлаг в области Мастаг и т.д. (16). Здесь топонимы Алтунтаг и Мастаг не вызывают никакого сомнения в том, что они являются тюркскими словами: алтын "золото", муз "лед", таг или тау "гора". Топоним Музтау и поныне сохранился в названии горы Алматинской области и на Алтае,

К вышеотмеченным тюркоязычным топонимам, на наш взгляд, можно отнести такие гидронимы, как Иргис (Сиргис) и Лик, которые упоминает "отец истории", описывая поход Дария на скифов: "Когда скифы перешли реку Танаис, персы тоже перешли ее вслед за ними и продолжали преследование, пока не достигли владений будинов, пройдя землю савроматов. В продолжение своего пути через Скифию и Савроматию персы ничего не находили для разорения, так как страна была заранее опустошена; когда же они вторглись в землю будинов, то встретили здесь на своем пути деревянное укрепление, покинутое будинами и совершенно ими очищенное, и сожгли его. После этого они продолжали свое наступательное движение по следам скифов, пока не вступили в пустыню, пройдя страну будинов.

Это пустыня, совершенно необитаемая, лежит выше земли будинов и тянется на семь дней пути. Над пустыней живут фиссагеты, а из земли их четыре большие реки текут через землю меотов и впадают в озеро, называемое Меотидою; имена их следующие: Лик, Оар, Танаис и Сиргис" (17).

Фиссагеты, отмечаемые Геродотом, локализуются в верховьях рек Печоры и Тагила, на земле позднейших вогулов и считаются их предками. Помещают их, впрочем, и южнее по р. Белая (18). В Среднем Поволжье фиссагетов локализует А.П.Смирнов (19). Б.А.Рыбаков пришел к выводу, что их следует отождествлять с городской культурой (20).

На наш взгляд, фиссагеты обитали как по р. Белая и южнее, так и в Среднем Поволжье. И именно здесь надо искать р.Лик и Иргис, которым соответствуют р. Елек, впадающая в Урал (каз. Жайык), и Большой Иргиз (каз. Улкен Ыргыз), которая впадает в Волгу.

Ранее Иргис отождествлялся с Донцом (21), что не очень убедительно. Ибо Донец впадает в Дон-Танаис с северо-запада, где никак нельзя локализовать фиссагетов. Оар и Лик отождествляются с реками Корсак и Обиточная (22), которые действительно впадают в Меотиду - Азовское море, но они, во-первых, очень маленькие и, во-вторых, не текут из земли фиссагетов, как описывается у Геродота. Б.Н.Рыбаков второе указание понимает в смысле того, что истоки этих рек находятся в направлении земли фиссагетов (23). но реки Корсак и Обиточная лежат далеко от мест обитания фиссагетов, и Геродот мог взять за ориентир их истоки, землю царских скифов, хотя эти реки даже не доходят до середины земли обитания царских скифов.

У нынешнего города Волгограда Дон и Волга максимально сближаются, и Геродот мог, что вполне возможно, спутать их именно в этом месте. Так, как описываемая река Скифии, "отец истории" упоминает р.Иргис, которая впадает в Танаис, а при описании похода ария он не говорит о том, что Иргис впадает в Танаис. Путаницу с тем, что Лик (Елек), Оар (Волга) и Иргиз (Б.Иргиз) впадают в Меотиду, а также с тем, что Иргис впадает в Танаис, можно объяснить тем, что Геродот лично не бывал внутри Скифии, хотя побыал в Ольвии, для сбора информации и был введен в заблуждение своими осведомителями. Последние скорее всего были скифами, и не очень хотели, чтобы чужеземец, который мог быть сборщиком информации (на наш взгляд скифов) для военных походов, был хорошо осведомлен о Скифии.

Дон с Волгой Геродот спутал, и потому, что античные писатели хорошо знали низовья реки Танаис, но далеко не всегда ясно представляли себе далекие верховья рек и особенно их истоки. Б.Н.Рыбаков считает сообщение Страбона: "Истоки Танаиса неизвестны... устья Танаиса мы знаем их два в северной части Меотиды в 60 стадиях друг от друга; однако выше устья известна только небольшая часть течения реки из-за холодов и скудности... Кроме того, кочевники... преградили доступ во все удобопроходимые места страны и в судоходные части реки" (24) - "рационалистическим объяснением разноречия географов" (25).

Из всего этого следует, что Геродот, как и все античные географы, чрезвычайно туманно представлял себе течение восточных рек (26)., но несмотря на это, нельзя сомневаться в названиях этих рек (т.е. Лик и Иргис), которые "отец истории" передает с максимальной фонетической точностью. Оба названия этих рек, наряду с такими топонимами, как Мин, Палакент, Барда, Окс, Оксус, Силис, Дайкс, Аусакла, Музтаг и Алтынтаг, несомненно, являются тюркскими. Вполне возможно, что список тюркоязычных топонимов будет пополнятьсяв ходе дальнейших исследований. Но уже сейчас, если взглянуть на карту расположения вышеприведенных топонимов, мы увидим, что значительная часть саков и скифов была тюркоязычной.

Л И Т Е Р А Т У Р А

1. Наиболее полную сводку см.: Литвинский Б.А. "Древние кочевники "крыши мира". М., 1972, с.189-192.

2. Граков Б.Н. Скифы. М., 1971, с.22.

3. Акынжанов М.Б. Казактын теп туралы. А., 1957; Абдрахманов А.А. Вопросы топонимики Казахстана. В сб.; Топонимика Востока. М., 1962.

4. См.: Абдрахманов А.А. Вопросы..., с.48.

5. Кляшторный С.Г. Яксарт-Сыр-Дарья. Советская этнография, 1953, М3, с.189.

6. Там же, с.189.

7. Древние авторы о Средней Азии. Тш., 1940, с.85.

8. Кляшторный С.Г. Яксарт-Сыр-Дарья, с.190.

9. Омиралиев К. "Қазыұрт" жане онан қатысы бар топонимдер жайлы. Казакстан мектеби, 1967, N4, 81-82 б.

10. К примеру у Ариана: "Бесс, получив известие, что Александр уже недалеко, перешел через реку Окс". См.: Древние авторы..., с.47.

11. Караев С.К. Древнетюркские топонимы Средней Азии. Советская тюркология, 1985,

12. Кашкари М. Девону лугот-ит турк. т. 1, Тш., 1960, с.91.

13. Ахметьянов Р.Г., Бахтиев Ш.З. К этимологии гидронима "Ив-йык-Джайык". Советская тюркология, 1986, ө3, с.18.

14. Абдрахманов А.А. Вопросы..., с.51,

15. Кляшторный С.Г. Кангюйская этнотопонимика в орхонских текстах. Советская этнография, 1951,

16. Абдрахманов А.А. Вопросы..., с.49. Сам автор ссылается на: История СССР, ч.1-11, М., 1939, с.220-222 (на правах рукописи).

17. Латышев В.В. Известия древних писателей греческих и латинских о Скифии и Кавказе. Вестник древней истории, 1947,

18. Там же, с.263. Примечание комментатора.

19. Смирнов А.П. Скифы. М., 1966, с.103. 20. Рыбаков Б.А. Геродотова Скифия. М.,1979, с.192.

21. Граков Б.Н. Скифы. М., 1971, с.16.

22. Рыбаков Б.А. Геродотова..., с.59.

23. Там же, с. 158.

24. Страбон, география, кн.1. М., 1964, с.468.

25. Рыбаков Б.А. Геродотова..., с.52.

26. "Античные географы чрезвычайно туманно представляли себе течение восточных рек. У них были следующие обозначения: Аракс - соотв. реки на Кавказе, Аму-Дарья, Сыр-Дарья; Танаид - Дон, Сыр-Дарья; Окс - Аму-Дарья, Теджен Гери- Руд; Ох - Теджен; Арий Теджен; Яксарт, Лаксат - Сыр-Дарья". - Древние авторы..., с.149. Примечание 22.

АРТУК ГАЗИ, АРТУКИДЫ И ИХ ПЕРВЫЕ ТЮРКСКИЕ БЕЙЛИКИ В АНАТОЛИИ

Артук Гази из огузского племени догер был одним из первых сельджукских военачальников  - завоевателей Турции. Огузское племя вместе с Артуком Гази в 1063 году вошло в подчинение султана Алп Арслана. Известно, что Артук Гази принимал участие в битве при Манцикерте в 1071 году против Византии. Султан Алп Арслан назначил его командующим при завоевании Центральной и Южной Анатолии. Артук Гази приложил большие усилия для завоевания городов и крепостей Центральной Анатолии. Затем он руководил сражениями при походах на Ирак, Бахрейн, Сирию, Иерусалим и Палестину. 

Сын Эксук Бея - Артук Гази был первым туркменским завоевателем Анкары, которая сегодня является столицей Турции. Известно, что он завоевал Анкару в 1073 году. При завоевании Измира он помог туркменам Западной Анатолии перебраться из Измита в Измир. Во время завоевания анатолийских земель великий сельджукский правитель султан Меликшах вызвал Артука Гази и направил в Лурестан, чтобы успокоить события в регионе. Его успех при завоевании Анатолии говорил о том, что он мог уже править не только бейликом, но и своим государством. Когда Артук Гази завоевал крепости Катиф и Ахша в Басре, он отправился завоевывать остров Бахрейн, после чего вернулся в Багдад. Там ему присвоили звание Рюкнеддин (носитель религии) и Захиреддин (религиозный помощник). Затем он был отправлен в Басру, где подавил бунт. Вернувшись в Хюльван, Артук Гази встретился с Меликшахом, рассказав ему о своих походах. Султан Меликшах отправил его в качестве военачальника на юго-восток Анатолии, где происходили столкновения между силами анатолийских и сирийских бейликов, практически не подчинявшихся сельджукскому султану. В 1085 году Артук Гази, дошел до Сирии, а оттуда вместе с правителем сирийских сельджуков Мелики Тутушем отправился в Иерусалим, где ему была выделена земля.

Он сражался на стороне правителя сирийских сельджуков Мелики Тутуша в битве неподалеку от Алеппо с Сулейманшахом, который был убит в этом сражении. Земли Алеппо и всей Сирии перешли в руки Тутуша. Однако Меликшах был разгневан убийством Сулейманшаха и отправился в поход на Сирию. Тутуш и Артук Гази отошли на юг в сторону Дымашка, Иерусалима и Палестины. Артук Гази остался в Иерусалиме и прожил там до конца своих дней. Его могила также находится в Иерусалиме. Вместо себя на место эмира Иерусалима Артук Гази назначил своих сыновей Сёкмена и Илгаза, которые затем в Мардине и Хасанкейфе в честь отца создали по одному бейлику. Эти бейлики стали первыми турецкими бейликами в Анатолии. Известно, что артукиды затем создали отдельные бейлики в Мардине, Диярбакыре, Харпуте, Хасанкейфе, Ахлате и Битлисе. В этих местах и сегодня можно увидеть построенные артукидами сооружения, такие как медресе, лечебницы, мечети, ханы и мосты. Мы с уважением чтим память Артука Гази и всех героев Анатолии.

Гюрай Кырпык, доцент доктор исторических наук (Турция)

TURKMENS ARE ONE OF THE MOST ANCIENT AND VALOROUS PEOPLES IN HISTORY

It is well known that Turkmens are one of the most ancient and valorous peoples in history. Here is some brief information about the main known stages in the Turkmen history.

The ancient Turkmen people and the oldest Turkmen state was established about five thousand years ago when the descendant of the prophet Noah, Oghuz Khan, created a state on the territory of the bigger Central Asia. When the Oghuz Khan’s state conquered territories from China in the East to Egypt in the West and India in the south, a huge empire emerged. In ancient times, the Turkmens called themselves Oghuz, they also used their tribal names. Such large Turkic tribes as Khalaj, Karluks, Kypchaks, Kangly, Uyghurs and Agachari in the ancient times and the Middle Ages were also part of the greater Turkmen people.

Twenty-four of the oldest tribes of Oghuz-Turkmens were divided into Dashoguz (outer Oghuz) and Ichoguz (inner Oghuz). In the 7^th century BC, the Ichoguz tribes are recorded by the Assyrian sources as "Ishguzai", who conquer Near Asia and establish a state. Ancient Greek historians call the Ichoguz Turkmen “Iskut” or “Skut”, later this name will be transformed into the ethnonym “Scyth” or “Scythian”. Many Oghuz (Turkmen) tribes are recorded by ancient Greek historians as Scythian.

In the 3^rd century BC, in the eastern part of Central Asia, the state of Xionghu (or Hunnu) was founded  by the descendants of Gün Khan, one of the sons of Oghuz Khan. This empire exists for about 500 years. Subsequently, other medieval Turkmen states were created in these and adjacent territories: the Turkic Khaganate, the Oghuz Yabgu State, the Kimak Khaganate and others.

In the 3^rd century BC, the Oghuz Turkmens found the powerful Parthian Empire in the western part of Central Asia and the Middle East, which became one of the largest world powers of its time and existed for almost 500 years. In the second century BC, ancient Turkmens create a state in South Asia, which is now known as the Indo-Scythian kingdom, it has existed for about six hundred years.

In the first millennium of the new era, the Turkmen (Oghuz) dynasties found such states on the territory of Central and South Asia as the Kushan Empire, the State of Ephthalites (or the White Huns), and others.

In the 4^th century AC, the Turkic speaking Huns conquered Europe, amonng there there were many Turkmen (Oghuz) tribes. One of the largest Hun tribes was the Turkmen tribe of Agachari, which is mentioned in ancient Greek and Latin sources as "Akatsir".

From the 7^th century AC, the Oghuz who converted to Islam begin to call themselves Turkmen (“Turkmen” from the words “Turk” and “Iman,” that is, Turks who saw the light of Islam “iman”). After the 13^th century, the name “Turkmen” completely supplants the name “Oghuz”.

In the 10-11^th centuries, Turkmens were the most numerous and powerful ethnic group of Central Asia. From the 11^th to the 16^th centuries, large conquering migrations of Turkmens to the territory of Asia Minor, the Near and Middle East, and India took place. Turkmens create such states as: the Seljuk Empire, the State of  Khwarazm Shahs, the Ottoman Empire, dozens of small principalities (beyliks) on the territory of Anatolia and the Middle East, the State of Garagoyunly and Akgoyunly, the Delhi Sultanate, the Mughal Empire and others. Turkmen dynasties rule the territory of modern Iran for almost a thousand years.

The descendants of the Turkmens of these conquering migrations are the Turks and Turkmens of Turkey, Iraq, Syria, Palestine, Jordan, Greece and Bulgaria, Azeri Turks of Iran and Azerbaijan. Historically, many Turkmens assimilated with the local population of modern Afghanistan, Pakistan, India and Bangladesh. Such Turkic-speaking peoples as Kazakhs, Karakalpaks, Uzbeks, Tatars, Bashkirs and others were formed by mixing with various medieval Turkmen ethnic groups. The Turkmens of modern-day Turkmenistan, Iran, Afghanistan, Uzbekistan and Russia are the descendants of the ancient and medieval Turkmens who stayed in Central Asia.

For a thousand years, the main population of Khwarazm have been Turkmens and ethnic groups of the Turkmen origin. For the past several centuries, Turkmens have been actively involved in the ruling of the Khiva Khanate.

M.Bayramov,

Ashgabat, Turkmenistan

ПАРФИЯ – ОДНО ИЗ ДРЕВНИХ ТУРКМЕНСКИХ ГОСУДАРСТВ

ПАРФИЯ, древнее государство, существовавшее на большей части территории Туркменистана в III в. до н.э. — III в. н.э. и подчинившее своей власти и политическому влиянию обширные области от Месопотамии до границ Индии.

С распадом в 323 г. до н.э. империи Александра Македонского, земли древней области Парфиены (Ахал) вошли в состав государства Селевкидов. В середине III в. до н.э. Селевкиды ослабели в результате внутридинастийной борьбы. Около 250 г. до н.э. селевкидский наместник Парфиены Андрагор отказался от центральной власти. Но в 245 г. до н.э. дахи из племени парнов под предводительством двух братьев Арсака (Аршака) и Тиридата начали продвигаться из прикаспийских степей в сторону Парфиены. В городе Асааке Арсак был провозглашен царем. А вскоре захватил область Нисаю, которая стала ядром будущей державы. Во время военных событий погибает Арсак, и во главе парнов встает Тиридат, взявший династическое имя Арсак. Очень быстро он присоединяет Гирканию. Но в 237 г. до н.э. Селевк II двинул войска на Парфиену, Тиридат был вынужден отступить к родственым апасиакам. Правитель молодого государства начал непримиримую борьбу с Селевкидами. Его поддерживали местные оседлые народы. Апарно-парфянская армия одержала победу.

В последующие десятилетия молодое Парфянское царство крепло и ширилось. Когда селевкидский царь Антиох III в 209 г. объявил войну Парфии, преемник Тиридата Артабан I выставил против него 100 000 пехотинцев и 20 000 всадников. Несмотря на некоторую удачу в сражениях, Антиоху III не удалось покорить Парфию.

Особенно сильным Парфянское царство стало при Митридате I (171- 138 гг. до н.э.). При нем к Парфии на востоке была присоединена Маргиана, небольшие сатрапии Аспион и Турива (между Мешхедом и Гератом), отнятые у Бактрии. На западе была захвачена Мидия, а уже к июлю 141 г.до н.э. Митридат I был провозглашен царем Вавилона. Парфянское царство превратилось в крупнейшую державу Среднего и Ближнего Востока. Митридату I присвоили титул «Великий». Несметные сокровища захваченных стран свозили в коренные земли парфян - Южный Туркменистан. На протяжении всего этого времени парфяне вели постоянную борьбу с родственниками, сокрушившими Греко-Бактрию. Земли парфян неоднократно подвергались их нашествиям. При Митридате II (124-87 гг. до н.э.) сакские племена были приведены к покорности. Со II в. до н.э. вплоть до 30-х гг. I в.до н.э. Парфянское царство являлось крупнейшей в мире державой и переживало пору своего наивысшего расцвета.

Митридат II полностью реорганизовал армию, которая представляла до этого примитивное конное и пешее ополчение. В парфянской армии основную силу стали представлять тяжеловооруженная конница. Всадники были покрыты чешуйчатой броней, голову защищал остроконечный шлем. Эти тяжелые воины делились на копьеносцев (клибанарии) и лучников (крафактарии). Кони этих воинов также были покрыты чешуйчатыми сетками и имели металлические налобники и нагрудники.

Парфянское общество было сложным. Структура военного сословия выглядела примерно следующим образом: знать, которая делилась на 4 категории, и простые воины, состоящие из двух категорий. Верхушку знати составляли члены правящей династии — члены рода Арсакидов (бегистаны); за ними идут представители знатных фамилий и начальники соединений со своими отрядами (по Юстину «сословие препозитов»); следом можно расположить аристократов среднего достатка — командиров военных подразделений (по Плутарху — «благородные»); на низшей ступени стоит мелкая знать — тяжеловооруженные конники, т.е. «рыцарство» (катафрактарии и клибанарии). Простые воины состояли из членов рядовых дахо-парнских родов — легковооруженных лучников (низшая ступень парфянского воинского класса) и «рабов» (представителей завоеванных земель).

При Митридате II к Парфянскому царству была присоединена часть Армении. Из Парфии выехали дипломатические посольства в Рим и Китай. По словам академика В.В. Бартольда, Митридат II был «первым государем в мировой истории, имевшим сношения как с державой Востока — Китаем, так и с державой Запада — Римом». Он первым присвоил себе титул «царя царей». При нем парфяне вышли к границам Рима.

В 65 г. до н.э. произошло столкновение с Римом по поводу спорной Кордуены, положившее начало длительной борьбе двух мировых держав. В 53 г. до н.э., при парфянском царе Ороде I в земли парфян вторгся римский полководец Марк Красе. Думая, что Красе пойдет с войском через Армению, Ород двинулся туда со всей армией, на всякий случай отправив в Месопотамию парфянского полководца Сурену с 10 тыс. легких всадников и 1 тыс. тяжелых конников. Вопреки планам Ород а, Красе пошел через Месопотамию. Сурена стал отступать, заманивая 40-тысячную армию римлян в степь. В погоне за ним Красе вынужден был пройти через пустыню Месопотамии и подошел к городу Карры (Харран). Здесь римляне неожиданно подверглись атаке легкой конницы парфян. Конники кружились вокруг неповоротливого каре римлян, засыпая их стрелами. Одна за другой шли лавины конных парфян. Одна часть, отстреливая запас стрел, уступала место другой. Непрерывно шла доставка стрел, ибо Сурена заблаговременно подготовил тысячу верблюдов, нагруженных связками стрел.

По словам Плутарха, парфянские «диковинные» стрелы, «невидимые» в полете, поражали насмерть противника. Как отмечал тот же Плутарх, «парфянин, приученный с одинаковой ловкостью наскакивать и обращаться вспять, рассыпает свои конные части, дабы можно было беспрепятственно поражать врага стрелами...» При атаке римлян, парфяне притворно бежали, рассыпавшись по полю. Незнакомый с тактикой степняков, Красе ударился в погоню. При этом, римляне оторвались от основных сил. Парфянские всадники довели врага до своих тяжеловооруженных воинов. Разбросанные по степи, всадники, по команде, собрались в отряды и приготовились к встрече, заслонив катафрактриев и клибанариев.

Плутарх писал: «...Сурена заслонил передовыми отрядами основную массу и скрыл блеск вооружения, приказав воинам прикрыться плащами и кожами. Когда же парфяне приблизились и военачальник подал знак, вся равнина сразу огласилась глухим гулом и наводящим трепет шумом... Устрашив римлян этими звуками, парфяне вдруг сбросили с доспехов прикрытия и явились перед ними, подобно пламени, сами в шлемах и латах из ослепительно сверкавшего маргианского железа, кони же их в железных и медных латах...»

Парфянские рыцари пошли в лобовую атаку и в считанные минуты опрокинув римлян, наголову разбили их передовые части. До 6 тысяч римских воинов пало в этом бою, в том числе и сам Марк Красе. Атаки парфян не прекращались до самой темноты, после чего они скрылись также неожиданно, как и полнились. Римляне, лишенные своего полководца, растерялись. Началось паническое бегство. В последующие дни парфяне добивали прославленные римские легионы, громившие до этого восставших рабов под предводительством Спартака. Десять тысяч римских воинов, захваченных в плен, отправили на поселение в Маргиану.

Захваченные римские знамена (сигнумы) были розданы парфянским храмам. Парфия стала сильнейшим в мире государством. Как писал Помпей Трог (I в. н.э.), «...[у парфян], по разделу мира с римлянами, теперь власть над Востоком».

Между тем, Парфия подверглась нападению родственных дахских племен. Борьба на два фронта отнимала много сил и чтобы сохранить резервы, Парфия пошла на некоторые уступки Риму. С начала н.э. происходил резкий подъем парфянской культуры. Вместо греческих легенд на монетах стали появляться парфянские письмена, выполненные на основе арамейского алфавита. Начался сбор преданий и верований, делалась попытка канонизировать «Авесту». Парфяне стремились избавиться от всего эллинского. Особенно у парфянской знати вызывал неприязнь ставленник Рима «царь царей» Вонон, который отрешился от своих народных обычаев, т.е. не любил охоты и шумных пиров, а главное — не любил лошадей. Гордые степняки не могли простить этого своему царю, который считал их обычаи варварскими, предпочитая греческую культуру.

Представители знатных парфянских родов сделали ставку на зятя покойного царя Фраата IV — правителя Мидии Артабана. С их помощью Артабан изгнал в 10 г.н.э. Вонона и стал царем Парфии. С этого времени на парфянском престоле царствовали представители младшей ветви Арсакидов.

На заключительном этапе (II — начало III вв. н.э.) в Парфянском царстве произошло значительное ослабление централизованной власти. С севера вторгались кочевые племена, на западе не прекращались столкновения с Римом. В 224 г. в битве с правителем Фарса (Персиды) Арташиром из рода Сасана пал последний парфянский царь Артабан V. Этот год считается годом гибели Парфянского царства, на смену которому пришло государство Сасанидов.

Парфяне оставили заметный след в туркменской топонимике, достаточно назвать селения Парав, Партав, Пурнувар, Пелверт. Считается также, что современные туркменские подразделения мехинли, парылар, пальванлы, мурчели — потомки древних парфян.

О.Гундогдыев, туркменский историк

LOST CITIES #5: HOW THE MAGNIFICENT CITY OF MERV WAS RAZED – AND NEVER RECOVERED

Once the world’s biggest city, the Silk Road metropolis of Merv in modern Turkmenistan destroyed by Genghis Khan’s son and the Mongols in AD 1221 with an estimated 700,000 deaths. It never fully recovered

When George Curzon visited the ruined city of Merv in 1888, the vision of its decay overwhelmed him. “In the midst of an absolute wilderness of crumbling brick and clay,” the future viceroy of India wrote, “the spectacle of walls, towers, ramparts and domes, stretching in bewildering confusion to the horizon, reminds us that we are in the centre of bygone greatness.”

Modern-day visitors to the site of Merv in southern Turkmenistan can still tour its dusty, windswept remains. Like Curzon, they might struggle to imagine the true size, density and lushness of one of the world’s greatest vanished cities.

In its 12th-century pomp, Merv straddled the prosperous trade routes of the Silk Road. It was a capital of the Seljuk sultanate that extended from central Asia to the Mediterranean. According to some estimates, Merv was the biggest city in the world in AD1200, with a population of more than half a million people.

But only decades later, the city was effectively razed by the armies of Genghis Khan in a grisly conquest that resulted – if contemporary accounts are to be believed – in 700,000 deaths.

A trader arriving from Bukhara to the north-east or from Nishapur to the south-west would once have been relieved at the sight of Merv. Crisscrossed by canals and bridges, full of gardens and orchards, medieval Merv and its surrounding oasis were green and richly cultivated, a welcome reprieve from the bleakness of the Karakum desert.

The city’s enclosing walls ran in an oblong circuit of five miles, interrupted by strong towers and four main gates. Its streets were mostly narrow and winding, crowded with closely built houses and occasional larger structures: mosques, schools, libraries and bathhouses.

The citadel of the Seljuk sultans – replete with a palace, gardens and administrative buildings – loomed over the north-eastern part of Merv. Many different polities chose to make Merv the seat from which to rule Khurasan, a region that included eastern Iran and parts of modern-day Turkmenistan, Uzbekistan, Tajikistan and Afghanistan.

“For its cleanliness, its good streets, the divisions of its buildings and quarters among the rivers … their city [Merv] is superior to the rest of the cities of Khurasan,” wrote the 10th-century Persian geographer and traveller al-Istakhri. “Its markets are good.”

Reaching Merv, the visiting trader might lead his pack-animals into the open courtyard of a two-storey caravanserai (an inn with a courtyard for travellers), where he would jostle for space with other merchants from as far as India, Iraq and western China. Or he could go straight to one of Merv’s large markets, convened outside the gates of the town or sometimes near its major mosques. The smoke of potters’ kilns and steel-making furnaces (Merv was famous for its crucible steel) would have hung over the surrounding industrial suburbs.

If the trader was feeling hot, he might step inside the icehouse on the city outskirts; a tall conical building where residents accumulated snow during the winter and which they used like a vast mud-brick fridge. Maybe he paid a visit to a member of the city’s elite who lived in a koshk (a fortress-like home outside the walls removed from the dust and noise of the city).

If he followed the route of the Majan canal, which ran up the middle of the city, past the workshops of embroiderers and weavers, he would reach both Merv’s central mosque and the adjacent monument, the mausoleum of Sultan Sanjar. Built in AD1157 to honour the long-ruling Seljuk sultan, the mausoleum was a large, square-shaped building rung with fine arches, capped by a dome sheathed in turquoise-glazed tile. The dome was so intensely blue that according to the Arab geographer Yaqut al-Hamawi, who visited Merv in the 13th century, “It could be seen from a day’s journey away.”

The city was known as Marv-i-Shahijan or “Merv the Great”, the largest and most famous of a succession of towns in the Merv oasis. In fact, the city sat alongside an earlier incarnation of Merv just to the east, known as Gyaur-kala (“fortress of the pagans”).

Gyaur-kala flourished under the Sassanid kings of Persia from the third to the seventh centuries AD. Archaeologists have found evidence in this older Merv of a cosmopolitan urban society, boasting communities of Zoroastrians, Buddhists, Manicheans, Christians and Jews. Under Muslim rule from the seventh century onwards, the locus of urban activity shifted west across the Razik canal to what would become Marv-i-Shahijan (also known as Sultan-kala, “fortress of the sultan”). Many of Gyaur-kala’s structures were probably cannibalised for material in the construction of the new Merv, and industrial workshops, kilns and furnaces sprung up amid its ruins.

Historians trace the urban occupation of the area as far back as the sixth century BC. Life in the Merv oasis has always depended on the waters of the Murghab. The river flows northward from the mountains of Afghanistan until it ends in a swampy delta in the middle of the desert. Du Huan, a Chinese soldier who lived in captivity in Merv for a decade in the eighth century AD, described the fertility of the oasis: “A big river … flows into its territory, where it divides into several hundred canals irrigating the whole area. Villages and fences touch each other and everywhere there are trees.”

Over the centuries, Merv’s inhabitants built and maintained a series of dams and dykes on the Murghab river and a network of canals and reservoirs to ensure the supply of water to the city. The position of mir-ab, or water bailiff, was an important post in Merv: according to contemporary medieval accounts, he had a force of 10,000 workmen under his command, including a team of 300 divers who routinely patched up the dykes with timber. Their labour maintained the dam on the Murghab, preventing the accumulation of silt and regulating the flow of water into Merv’s canals in times of drought and plenty.

The second source of Merv’s prosperity and growth was its strategic location perched on the crossroads of transcontinental trade. Merv was famous for its exports, especially its textiles. “From this country is derived much silk as well as cotton of a superior quality under the name of Merv cotton, which is extremely soft,” noted the 12th-century Arab geographer al-Idrisi. Robes and turbans made from Merv cloth were popular around the Islamic world.

So too were Merv’s much-loved melons. “The fruits of Merv are finer than those of any other place,” wrote Ibn Hawqal, a 10th-century Arab chronicler, “and in no other city are to be seen such palaces and groves, and gardens and streams.”

Merv had such a strong reputation for commerce and the pursuit of wealth that the 14th-century Egyptian scribe al-Nuwayri described the city’s chief characteristic as “miserliness”.

But Merv under the Seljuks was also a city of learning and culture. It produced notable poets, mathematicians, astronomers, physicians, musicians and physicists. The polymath Umar Khayyam is known to have spent several years working at the astronomical observatory in Merv. “Of all the countries of Iran,” al-Istakhri wrote of Merv, “these people were noted for their talents and education.” Yaqut al-Hamawi counted at least 10 significant libraries in the city, including one attached to a major mosque that contained 12,000 volumes.

In its Seljuk heyday, Merv was a cultural capital, attracting the brightest thinkers and artists from around the Islamic world. It set trends not only in scientific and astronomical investigation, but in architecture, fashion and music. To be marwazi (from Merv) suggested a degree of cultivation and sophistication. Its residents probably possessed a very broad frame of reference. Though secluded in an oasis in the Karakum desert, Merv was a worldly city, an exemplar of the commercial and intellectual culture that flourished along the Silk Road.

Merv was also no stranger to political upheaval and war, having fallen under the sway of competing polities and dynasties throughout its long history. No conquest was as traumatic as its pillage by the Mongols in 1221. Yaqut al-Hamawi was forced to flee the libraries of Merv as the armies of Genghis Khan’s son Tolui advanced upon the city. 

“Verily, but for the Mongols I would have stayed and lived and died there, and hardly could I tear myself away,” he wrote sadly. The Mongols laid siege for six days before the city surrendered, prompting one of the worst massacres of the age.

According to the Arab historian Ibn al-Athir, who based his account on the reports of refugees from Merv: “Genghis Khan sat on a golden throne and ordered the troops who had been seized should be brought before him. When they were in front of him, they were executed and the people looked on and wept. When it came to the common people, they separated men, women, children and possessions. It was a memorable day for shrieking and weeping and wailing. They took the wealthy people and beat them and tortured them with all sorts of cruelties in the search for wealth … Then they set fire to the city and burned the tomb of Sultan Sanjar and dug up his grave looking for money. They said, ‘These people have resisted us’ so they killed them all. Then Genghis Khan ordered that the dead should be counted and there were around 700,000 corpses.”

The death toll was almost certainly exaggerated, but Merv never fully recovered. The Mongols destroyed the dam on the Murghab river, hacking at the life-blood of the Merv oasis. In subsequent centuries, numerous rulers attempted to rebuild and resettle Merv, but the city never returned to the size and stature it enjoyed in earlier years under the Seljuks.

In 1888, George Curzon saw only desolation: “Very decrepit and sorrowful looked those wasting walls of sun-dried clay, these broken arches and tottering towers; but there is magnificence in their very extent, and a voice in the sorrowful squalor of their ruin.”

Kanishk Tharoor

https://www.theguardian.com/cities/2016/aug/12/lost-cities-merv-worlds-biggest-city-razed-turkmenistan