АЗИАТСКИЙ АСПЕКТ РАННЕЙ ИСТОРИИ ХАЗАР

Кляшторный С. Г.

Хазарская традиция в сохранившемся доныне виде почти не содержит воспоминаний о далеком прошлом. Во всяком случае, в письме царя Иосифа, кроме генеалогического древа потомков Тогармы, замечается, что предки хазар были малочисленны и «они вели войну за войной с многочисленными народами, которые были могущественнее и сильнее их» (Коковцов, 1932. С. 92).

Если не принимать во внимание анахроническое упоминание хазар у Мовсеса Дасхуранци, первая достоверная фиксация этого этнонима, относящаяся к середине VI в., содержится у Псевдо-Захария Ритора в списке тринадцати народов, «живущих в шатрах» (Пигулевская, 1941. С. 163; Czegledy, 1961. С. 239—246). Список охватывает перечень народов, обитавших в степях, на Северном Кавказе и в Средней Азии, что не позволяет определить места обитания хазар, упомянутых там на седьмом месте. А. П. Новосельцев относит первые проявления военной активности хазар к 90-м гг. VI в., но, по мнению М. И. Артамонова, самостоятельно хазары проявили себя лишь в середине VII в. (Новосельцев, 1990. С. 86; Артамонов, 1962. С. 171).

Все это, однако, сведения и соображения достаточно общего характера. Едва ли не единственными конкретными упоминаниями о начале хазарской истории в византийской и ближневосточной историографии остаются два взаимосвязанных сообщения в «Хронографии» Феофана и «Бревиарии» Никифора (начало IX в.). Вот сообщение Феофана: «... После того как они (болгары) разделились таким образом на пять частей и стали малочисленны, из глубин Берзилии, первой Сарматии, вышел великий народ хазар и стал господствовать на всей земле по ту сторону вплоть до Понтийского моря» (Чичуров, 1980. С. 61). Здесь, по крайней мере, определены исходные даты — вскоре после смерти Кубрата (642 г.) ¹ — и исходная территория хазарской экспансии.

Местоположение Берсилии (Берзилии) не раз обсуждалось в специальной литературе. Наиболее полные сводки на этот предмет составлены П. Голденом (Golden, 1980. С. 143-147) и А. В. Гадло (Гадло, 1979. С. 65-68). Берсилию обычно локализуют на Северном Кавказе, но А. В. Гадло, опираясь главным образом на «Географию» Анания Ширакаци (конец VII в.), убедительно показал, что в начале VII в., когда барсилы впервые упомянуты Феофилактом Симокаттой, их коренной территорией был так называемый «Черный остров», т. е. земли в междуречье Кумы и Волги, лучшие пастбища Северного Прикаспия. В то время хазары были частью барсилов, но к концу VII в. ситуация поменялась — первые полностью подчинили вторых, а старшей женой хазарского кагана была женщина «из народа барсилов» (Гадло, 1979. С. 62). Представление об изначальной генеалогической близости барсилов и хазар сохранилось в мусульманской этногеографической традиции (там же).

Еще более скудные сведения о хазарах содержит иная группа источников — китайская историография, а также один из текстов сериндийского круга. В перечнях уйгурских племен VII—VIII вв. сочинения, относящиеся к танскому своду источников, упоминают племенное название коса, надежно реконструируемое синологами как касар/казар (Hamilton, 1955. С. 3). В среднеперсидском тексте из Турфана (Махрнамаг, 825 г.) упомянут один из вождей племени — Хазар-тегин (Golden, 2000. С. 292).

Здесь нужно вернуться к более широкому историческому контексту. Уйгуры были одним из древнейших племенных союзов Центральной Азии, генетически связанным с позднегуннскими государствами. В III—V вв. уйгуры входили в еще более крупное племенное объединение, которое в китайских хрониках носило название гаочэ, или гаоцзюй (букв, «высокие телеги»). Они успешно противостояли попыткам императоров Северного Китая из династии Тоба Вэй и каганов жуань-жуаней (авар) подчинить их племена. В конце V в., воспользовавшись ослаблением жуань-жуаней, их вожди присвоили себе каганскую титулатуру. В начале VI в. потомкам основателей уйгурской династии пришлось выдержать не всегда успешную борьбу с эфталитами и жуань-жуанями в Восточном Туркестане. С VI в. их племенной союз стал именоваться в китайских хрониках теле (из тюрк. -монг. *тег-рег «телега, повозка»). Скорее всего, название «тележники», очевидно очень древнее, не было их самоназванием и пришло в китайский литературный обиход из языка соседних с теле племен (Hamilton, 1962. С. 25-26). В ходе непрерывных войн значительная группа племен теле мигрировала на запад, в степи Юго-Восточной Европы, но большая часть осталась в Центральной Азии. Еще до возникновения Тюркского каганата, в 546 г., центральноазиатские теле были подчинены великим ябгу Бумыном, ставшим в 551 г. первым тюркским каганом. Эта часть теле, еще в IV в. возглавленная племенем сеянъто (сиры тюркских надписей) и их династийным родом Ильтэр, образовала тогда союз «десяти племен». Однако в 600 г., в результате междуусобных войн с племенем сикер, сиры вышли из союза «десяти племен», где первенство перешло к уйгурам с их династийным родом Яглакар (Кляшторный, 1986. С. 153-164). Новое объединение получило в китайских источниках устойчивое наименование «девять племен».

И вот, обратившись к тюркским руническим памятникам VIII в., мы наконец выясняем самоназвание теле и их центральноазиатской племенной группировки: в текстах они названы токуз огузами — «девятью огузами». Теперь, возвращаясь к западным источникам, повествующим о событиях V в., мы обнаруживаем там фонетически более архаичную форму того же имени — огур. Те племена теле, которые, согласно смутной китайской информации, ушли в V в. к Западному морю, появились в Прикаспии и Причерноморье под своим собственным общим названием огур, но разделенные на многие племенные союзы — оногуров (он огур — «десять огуров»), кутригуров [хутур огур — «тридцать (племен) огуров»], сарыгуров (сары огур — «белых огуров») и т. д. Произошел, казалось бы, окончательный раскол «тележников» на западную группу огурских племен, сохранивших преобладавшие в их среде архаичные тюркские диалекты, и восточную группу огузских племен, где архаичная языковая норма огур сохранилась лишь в этнониме уйгур (Кляшторный, Султанов, 2000. С. 134-139). Естественно, и на западе, в Припонтийских степях, и на востоке, в Монголии и Джунгарии, среди огуров и огузов сохранились одни и те же племенные группы с одними и теми же самоназваниями. Одной из таких групп и были хазары.

Такова самая общая схема событий V-VI вв., подтвердить которую какими-либо сведениями и конкретными указаниями источников еще недавно не представлялось возможным. Но теперь обозначился первый информационный просвет.

В 1969 и в 1976 гг. возглавляемый мною отряд советско-монгольской историко-культурной экспедиции обнаружил в Северной Монголии в Хангайской горной стране две стелы с древнетюркскими руническими надписями. По названиям рек, в долинах которых были обнаружены стелы, памятники были названы Терхинским и Тэсинским. Оба памятника были разбиты и сильно пострадали от эрозии. Тем не менее сохранившиеся части текста донесли до нас крохи бесценной информации не только актуального, но и историографического характера (Klyashtorny, 1982. С. 335-366; Klyashtomy, 1985. С. 137—156). Обе стелы были воздвигнуты по повелению первых государей возникшего в 744 г. Уйгурского каганата — Элетмиш Бильге-кагана и его сына Бегю-кагана — в 753 г. (Терхинская) и в 762 г. (Тэсинская).

Историографические разделы обоих надписей, насколько можно судить по сохранившимся фрагментам, достаточно близки по содержанию. Главная идея историографических разделов этих текстов, казалось бы, парадоксальна — уйгурские каганы VIII в., чьи владения находились в Монголии и Туве, считали себя наследниками и преемниками древних вождей, которые возглавляли огуро-огузские племена евразийских степей за сотни лет до них. И оба уйгурских государя, именовавшие себя каганами «десяти уйгурских (племен) « и «девяти огузских (племен)», сочли нужным напомнить об этом своим соплеменникам и своим подданным в высеченных на камне надписях-декларациях. Они возвеличили тех, кто возглавлял племена и создавал Эль — кочевую империю, и осудили других, разрушавших Эль в междоусобицах и межплеменных войнах. Память уйгурских историографов охватила несколько эпох созидания и разрушения Элей — более чем полутысячелетний период.

В начальных строках история сливалась с мифом о сотворении и легендами о каганах-основоположниках: «Когда в давние времена были сотворены [Голубое Небо вверху и Бурая Земля внизу, между ними обоими возникли сыны человеческие. Над сынами человеческими] уйгурские каганы на царство сели. [Они были] мудрые и великие каганы. [Триста лет] они на царстве сидели, триста лет тем своим Элем правили. Потом их народ погиб» (Тэс, стк. 7-8).

Легенда о начале сохранилась только в Тэсинской надписи и реконструируется с помощью совершенно идентичных тюркских повествований, высеченных на камне на тридцать лет раньше и воздвигнутых невдалеке, в долине р. Орхон. Но место тюркских каганов заняли уйгурские, а первый тюркский каган Бумын был вставлен как общий легитимный государь в список древних уйгурских каганов: «Йолыг-каган... Бумын-каган (эти) три кагана на царстве сидели, двести лет на царстве сидели. Их народ, придя в неистовство, погиб... из-за двух именитых истощился и погиб. Кадыр Касар и Беди Берсил, прославленные огузы... (тогда погибли) « (стк. 16-18). Так повествует о времени после Бумына Терхинская надпись. А вот сохранившиеся строки с повествованием о тех же событиях Тэсинской надписи (стк. 9-10) : «... Из-за вождей бузуков (их народ), придя в неистовство, истощился и погиб. Из-за ничтожного Кюля, из-за двух именитых истощился и погиб... Беди Берсил и Кадыр Касар тогда погибли. Тот мой народ затевал многие (междоусобные) распри и ссоры».

Время и пространство междоусобных войн, в которых погибли «прославленные огузы», определяется упоминанием Бумына — это время и пространство Первого Тюркского каганата после смерти Бумына, т. е. вся евразийская степь до Боспора Киммерийского во второй половине VI в. Междоусобная война, длившаяся в Эле двадцать лет и приведшая к распаду царства, началась в 582 г. и завершилась в 603 г. Имена трех каганов, царствовавших тридцать лет после Бумына, либо не сохранились, либо скорее всего и не были упомянуты, ибо цель повествования — обозначить смену эпох и назвать виновников бед и несчастий, избавление от которых принесла следующая в повествовании собственно уйгурская династия, династия Яглакаров — ее Элетмиш Бильге-каган обозначает словами «мои предки» (Терхинская надпись, стк. 18).

Ключевое слово в цитированном отрывке Тэсинской надписи — термин бузук. Сохраненное позднейшей огузской традицией (легендами об Огуз-хане, предке-эпониме огузских племен) и зафиксированное мусульманской историографией (Захир ад-дин Нишапури, Ибн ал-Асир, Рашид ад-дин) устойчивое деление огузов на два крыла, два объединения племен — бузуков и учуков, как теперь ясно, восходит к глубокой древности. Бузуки, правое крыло, соотносимое с восточной ориентацией, в квазиимперских и имперских структурах огузов имели преимущества старшинства. Только из их среды выдвигался великий хан (каган), номинальный глава всех огузов, а иерархическое положение аристократии бузуков, их племенных вождей, было более высоким, чем статус учуков.

Ко времени, о котором говорится в надписях, времени Бумын-кагана и его первых наследников, в двусоставной тюрко-огузской структуре Тюркского эля место бузуков занимали десять тюркских племен, одно из которых, Ашина, было каганским племенем. После распада каганата на восточную и западную части деление на бузуков и учуков в Восточнотюркском, а позднее и Уйгурском каганатах сменилось делением на телисов и тардушей, восточное и западное крылья, которые вместе с каганским центром-ставкой (орду) формировали военно-административную структуру Эля. В Западнотюркском каганате, в «народе десяти стрел» (как они сами себя называли), сложилась или проявилась иная древняя структура — деление на дулу и нушиби, восточное и западное объединения племен, соперничество между которыми часто приводило к междоусобным войнам.

В повествовании автора Тэсинской надписи вся вина за раскол и распрю возлагается на бузуков — вождей собственно тюркских племен, что совпадает с реальной событийной канвой, известной по другим источникам. Более всего в этой распре пострадали западные огузы-огуры, и авторы обеих надписей сочли нужным отметить гибель двоих, назвав их имена и их племена — вождя берсилов Беди и вождя хазар (касар) Кадыра. Оба упоминания позволяют оценить прежде всего место обоих племенных союзов в исторической памяти огузов, в той политической картине ушедшего мира, с которым было связано и имперское величие, и крушение тюрко-огузского дуумвирата в евразийской степи.

Другое, не менее интересное наблюдение — и хазары, и берсилы косвенно причислены к учукам, т. е. к западному крылу огуро-огузских племен. Обстоятельство тем более важное, что в позднейшей огузской традиции конца I — первой половины II тысячелетий берсилы и хазары уже не фигурируют. Так же как сиры (сеяньто китайских хроник), они выпали из огузских объединений и создали собственные имперские структуры примерно в одно и то же время (сиры — в 630—647 гг.).

И наконец, еще одна особенность цитированных фрагментов — в обоих случаях вождь берсилов и вождь хазар упомянуты вместе. В представлении уйгурского историографа взаимосвязь между этими племенами была столь же очевидна, насколько очевидна она и для западной, византийской и мусульманской, историографических традиций.

Подводя краткий итог наших наблюдений и нашего анализа древнеуйгурских рунических текстов, следует, очевидно, констатировать, что ранняя история хазар и берсилов-барсилов не только взаимосвязана, но и генетически привязана к огуро-огузским племенам и на раннем этапе политически обусловлена становлением и распадом тюрко-огузского дуумвирата в Центральной Азии.

Примечание

¹ О дате смерти Кубрата см.: Оболенский, 1998. С. 72.

Литература

Артамонов, 1962: Артамонов М. И. История хазар. JI., 1962.

Гадло, 1979: Гадло А. В. Этническая история Северного Кавказа в IV-X вв. Л., 1979.

Кляшторный, 1986: Кляшторный С. Г. Кипчаки в рунических памятниках // Turcologica. 1986. К 80-летию академика А. Н. Кононова. Л., 1986.

Кляшторный, Султанов, 2000: Кляшторный С. Г., Султанов Т. И. Государства и народы евразийских степей. Древность и Средневековье. СПб., 2000.

Коковцов, 1932: Коковцов П. К. Еврейско-хазарская переписка в X веке. Л., 1932.

Новосельцев, 1990: Новосельцев А. П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. М., 1990.

Оболенский, 1998: Оболенский Д. Византийское Содружество наций. Шесть византийских портретов. М., 1998.

Пигулевская, 1941: Пигулевская Н. В. Сирийские источники по истории народов СССР. М. -Л., 1941.

Чичуров, 1980: Чичуров И. С. Византийские исторические сочинения: «Хронография» Феофана, «Бревиарий»« Никифора. М., 1980.

Czegledy, 1961: Czegledy К. Bemerkungen zur Geschichte der Chazaren // Acta Orientalia Hungarica, 1961, t. XIII, fasc. 3.

Golden, 1980: Golden P. Khazar Studies, vol. 1. Budapest, 1980.

Golden, 2000: Golden P. Nomads of the Western Eurasian Steppes: Ogurs, Onogurs and Khazars // Philologiae et Historiae Turcicae Fundamenta. T. I, Berlin, 2000.

Hamilton, 1955: Hamilton J. R. Les Ouighours a l’epoque des Cinq Dynasties, Paris, 1955.

Hamilton, 1962: Hamilton J. R. Toquz-Oquz et On-Oyghur // Journal Asiatique, 1962, t. 250.

Klyashtorny, 1982: Klyashtorny S. G. The Terkhin inscription // Acta Orientalia Hungarica, 1982, t. XXXVI, fasc. 1-3.

Klyashtorny, 1985: Klyashtorny S. G. The Tes Inscription of the Uighur Bogii Qaghan // Acta Orientalia Hungarica, 1985, t. XXXIX, fasc. 1.