ИСТОРИЯ ТУРКМЕНИСТАНА: КРЕПОСТИ ГЫЗ-ГАЛА ДРЕВНЕГО МЕРВА

Загадочные глиняные замки Большая и Малая Гыз-Гала, расположенные на территории Туркменского Государственного историко-культурного заповедника «Древний Мерв», с их суровым ритмом плотно прижатых полуколонн, образующих гофрированные фасады, давно привлекли внимание путешественников и ученых. Первым, кто написал о них и опубликовал фотографии этих построек, был профессор Санкт-Петербургского университета Валентин Алексеевич Жуковский, посетивший Мерв 120 лет назад, в 1890 году. Прошло еще полвека, прежде чем другой ученый из Ленинграда, историк архитектуры Владимир Иванович Пилявский впервые произвёл профессиональные обмеры обоих памятников и высказал вполне аргументированные суждения об их конструкциях. В общих чертах выяснилось и их предназначение. В Мерве, где в эпоху античности процветала городская жизнь, в раннем средневековье значение городов упало, сократилась численность их населения, а центры общественной жизни переместились в сельскохозяйственную округу. На первый план выдвинулся обособленный, хорошо укрепленный загородный замок (кёшк) крупного землевладельца. Большая и Малая Гыз-Гала - это и есть типичные примеры замков местной аристократии. Изначально оба здания были как минимум двухэтажными, но помещения верхних ярусов за минувшие века почти полностью разрушились, засыпав своими обломками нижний этаж. Однако чудом сохранился поразительный, чуть ли не первоначальный облик монументальных фасадов, являя миру суровую красоту и великолепие раннесредневековой глиняной архитектуры. В отдаленных северных окрестностях Мерва сохранились руины еще нескольких похожих гофрированных замков: Большая и Малая Нагим-Гала, Харам-кёшк, Сули-кёшк на городище Дешикли-Гала, Аккуйли-кёшк на городище Дурнали. Все они давно превратились в развалины, а как они могли выглядеть изначально? Серьезным основанием к реконструкции первоначального вида гофрированных домов Центральной Азии служит изображение осады замка на так называемом аниковском серебряном блюде VII-VIII веков, хранящемся в российском музее Эрмитаж. Здесь наглядно видны гофрированные стены, а также нигде не уцелевший архитектурный декор и угловые деревянные балконы. Они оборудованы решетчатыми барьерами, а навесы над ними поддерживаются деревянными резными колоннами. Эти балконы связаны с плоскими крышами первого и второго этажей и выполняют роль машикулей - навесных площадок для обороны подошвы замка и флангового огня. Не случайно появление машикулей в западноевропейских замках французский историк архитектуры Огюст Шуази связывал с Востоком. Аниковское блюдо демонстрирует и утраченные повсеместно завершения полуколонн - гофр в виде вписанных одна в другую арочек. Сама архитектурная форма гофр, по мнению ряда исследователей, своим происхождением связана с фортификацией замков, то есть с устройством неглубоких бойниц между полукруглыми выступами, дающими возможность бокового обстрела.

Советский академик Г.А.Пугаченкова, со своей стороны, выдвинула предположение о генетической связи гофр с четырехлопастными колоннами парфянской Нисы. Археологические раскопки последних лет в Маргиане показали, что истоки «гофрированной» архитектуры уходят в эпоху бронзы. Гофрированные замки отмечены только в Хорезме, Мерве и Варахше, причем в первых двух областях этот прием был распространен и в последующие несколько веков, а самый ранний случай оформления стен гофрами зафиксирован именно в Мерве (крепость Чильбурдж). Ясно, что это сугубо местный туркменский архитектурный тип, уходящий в доисламское прошлое и продолжавший воспроизводится как минимум до XII века, не только в сырцовом кирпиче, но и в жженом. Когда же были построены Большая и Малая Гыз-Гала? О возрасте этих исполинских жилищ существуют разные предположения. Английский исследователь Хью Кеннеди недавно обосновал гипотезу, что это вполне могли быть постройки Тахира ибн Хусейна - основоположника династии Тахиридов. И здесь необходимо сделать краткий экскурс в историю. Как известно, центром блистательного Мерва сельджукской эпохи стало западное предместье Гяур-Галы - города эпохи Сасанидов. Заложил его легендарный Абу Муслим - вождь аббасидского движения в Хорасане, который в 748 году привел сторонников Аббасидов в Мерв, чтобы провозгласить новую династию, вскоре одержавшую победу над Омейядами в борьбе за власть в Арабском халифате. Поселившись в Мерве, он переместил правительственную резиденцию из старого города, Гяур-Галы, и построил новую там, где позже выросла Султан-Гала. Несмотря на убийство Абу Муслима в 755 году, Мерв оставался основным политическим центром для всего Аббасидского или, как его еще называли, Багдадского халифата и даже на некоторое время стал де-факто столицей всего исламского мира. Это было в начале IX века, после того, как сюда прибыл хорасанский наместник Халифата ал-Мамун, сын халифа Гаруна ар-Рашида. В 813 году ал-Мамун сам стал халифом, но еще долго после этого проживал в Мерве, рассылая оттуда все указания и назначения по всему арабскому государству. В это время Мерв пережил короткий, но блестящий период в своей истории. Между тем, Мерв, находившийся на восточной окраинеХалифата, не очень подходил для роли имперского центра, и ал-Мамун все-таки переехал в Багдад, а город опять стал главным центром халифатской провинции Хорасан, куда в 821 году был назначен наместник - Тахир ибн Хусейн. Согласно ал-Истахри, он захотел переместить центр Мерва еще дальше на запад и возвел целый ряд зданий вдоль канала Хурмузфарра. Возможно, что Большая и Малая Гыз-Гала входили в их число. И если особенности их конструкций и строительных материалов не могут служить в этом случае точными индикаторами, то наличие михраба в одном из помещений Большой Гыз-галы как будто указывает на то, что здание строилось уже при арабах. Но вот неожиданные находки 2012 года заставляют внести некоторые уточнения в прежние представления о возрасте этих памятников. Прежде всего, это классическая арабская монета с надписью каллиграфическим угловатым почерком «куфи» - это аббасидский дирхем IX века. Монета лежала очень близко от поверхности, стало быть, с того времени, которым она датируется, здание уже не использовалось и по какой-то причине было оставлено его хозяевами. Рядом оказался перстень с печаткой в виде раскрытого цветка лилии и тюльпана - удивительно тонкой работы и, судя по диаметру (15 миллиметров), принадлежавший девушке или очень изящной женщине. Наконец, самая необыкновенная находка - косметическая лопаточка или уховертка длиной почти 8 сантиметров, сделанная в виде рельефного изображения богини воды и плодородия. Этот предмет, безусловно, редчайший образец раннесредневековой торевтики - искусства изготовления рельефных изображений из металла. Черты лица богини из Большой Гыз-галы сохранились плохо, но видно, что лицо округлое, на лбу выпуклая точка, прическа простая: волосы собраны пучком на макушке. Особенно интересен костюм: легкая накидка со складками на уровне живота, надетая поверх длинного, полностью закрывающего ноги платья, также со складками внизу. В левой руке, согнутой и прижатой к груди, зажат некий символический предмет - скорее всего, это колос или ветка растения. Подобный образ богини по пышности одеяния и убранства сближается с иконографией зороастрийской Анахиты. Вот как она описывается в Авесте: «Всегда можно увидеть ее, Ардвисуру Анахиту, в образе девушки прекрасной, сильной, стройной, высоко подпоясанной, прямой, знатного рода, благородного». В Маргиане этот иконографический тип известен по многочисленным терракотовым статуэткам и имеет глубокие местные туркменские корни. Он прослеживается с конца первого тысячелетия до новой эры и доживает до эпохи раннего средневековья. Но впервые в археологии Туркменистана найден бронзовый вариант культовой канонической пластики этого типа. Эта фигурка сначала была отлита в открытую форму, а затем, судя по всему, подверглась дополнительной ювелирной обработке, чтобыустранить дефекты литья. Ее относительно хорошая сохранность свидетельствует о качественном составе сплава и сухой среде, в которой минерализация бронзы минимальна. Металлографический анализ покажет, каков процент содержания олова в этой бронзе, но и так видно, что технология художественного металла в Мерве была на очень высоком уровне. Еще важнее установить возраст находки. Сделать это можно пока только на основе иконографических признаков изображения. Малая пластика - один из наиболее информативных источников по истории культуры, быта и верований древнего и раннесредневекового населения Мерва. Она отражает не только официальные культы, но в еще большей степени - традиционные народные представления. Основную часть персонажей древнего пантеона здесь, как и во всей Центральной Азии, составляли образы божественных существ. Они служили своего рода личными иконками, к которым владельцы обращались за помощью и защитой. Такова и маленькая Анахита из Мерва. Она служила женским магическим талисманом (кольцо над головой свидетельствует, что оно носилось в виде подвески или нагрудного украшения) и, одновременно, предметом обихода. Подобные предметы изготавливались для знатных и зажиточных людей, которые жили в монументальных зданиях и пользовались в быту не простой утварью, а украшенной искусными мастерами. Древнейший культ Анахиты был широко распространен до появления ислама, то есть до середины VII века. Но это, конечно, не означает, что все ее изображения, как и других языческих богов, были немедленно выброшены и забыты. Они лишь трансформировались в другие, адаптированные к новой религии образы, а их изображения измельчали, став атрибутами личного пользования. Вместе с разрушенными храмами доисламских конфессий исчезли большие статуи божеств, но остались их крошечные копии в виде идолов, предназначенных для ношения в качестве оберегов. Среди ювелирных украшений туркменских женщин было популярно изделие в виде большого треугольника, надеваемого через плечо, который называли «хейкель-тумар», что в буквальном переводе означает «статуя-амулет». Хейкель у туркменок - это и изящная кожаная сумка для молитвенника, украшенная серебром с позолотой, инкрустированная сердоликом. Возможно, что когда-то туда вкладывали не арабские молитвы, а все те же изображения идолов, не предназначенные для посторонних глаз. Представляет интерес и традиционное туркменское наименование двух этих руин Древнего Мерва. Гыз-Гала - в переводе «Девичья крепость» - не одинока: такие же названия можно встретить на юге Турции, в Крыму, в Иране и Узбекистане. Везде за этим топонимом есть похожая легенда о прекрасной принцессе, которую все любили за ее красоту и милосердие. Однажды в город пришла гадалка и предсказала ей раннюю смерть. Царь скрыл от дочери страшное пророчество и приказал выстроить для нее неприступную крепость, где она могла бы жить в полной безопасности. Принцесса тосковала, не зная причину своего заточения. Однажды царь послал ей корзину с виноградом, но туда забралась ядовитая змея, которая ужалила девушку и она умерла. Узнав об этом, царь умер от горя. Так или иначе, Гыз-Гала еще многое может поведать о себе, нужно только внимательно изучить все аспекты этого необычного сооружения: и архитектурно-строительные, и историко-культурные, и фольклорные.

Источник: Р. Мурадов

https://ok.ru/turkmentaryh/topic/66322087638481