Арабский летописец Ибн Хассул в конце Х века воздал должное туркменам

Трактат Ибн Хассула был известен благодаря упоминанию в труде «Кашф аз-зунун» средневекового автора Хаджи Халифы. В начале ХХ века иракский ученый Аббас ал-Аззави обнаружил рукопись этого трактата в частной библиотеке багдадского библиофила ал-Кармали и опубликовал ее в 1940 году в сборнике «Турецкого исторического общества...». 

Полное имя Ибн Хассула - Абу ал-Ала Мухаммед ибн Али ибн ал-Хассул. Его отец Абу ал-Касым был образованным человеком для своего времени. Ибн Хассул был родом из Хамадана (Иран), но семья его обосновалась в городе Рей, где ему предложили должность заведующего Диваном переписки. В конце Х века его приглашают в Газну, и при султане Махмуде Газневи он занимает высокие должности. Однако вскоре Ибн Хассул предпочел вернуться в Рей, где первый туркмено-сельджукский султан Мухаммед Тогрул бег привлекает его к государственным делам. Именно на это время приходится сочинение Ибн Хассула «Книга о превосходстве тюрков над другими воинами и о достоинствах высокого султанского присутствия, да хранит Аллах его высочайшее и пожизненное царское величие и да хранит его государство». 

Ибн Хассул пишет, что его сочинение повествует о туркменах «с их качествами, свойствами и характерами, их путями, областями и дорогами, не приписывая им то, чего они не заслуживают, и, не умаляя того, что они имеют, не проявляя крайности, ни за, ни против них, и не имея целью сблизиться с ними и польстить им». Тем самым арабский автор недвусмысленно сообщает, что он, не преклоняясь перед туркменами, отдает должное их воинственному характеру, государственному уму и энергии. 

Мы имеем все основания подтвердить, что Ибн Хассул является беспристрастным и объективным свидетелем событий, развернувшихся в начальный период зарождения великой Туркмено-Сельджукской империи. Он особо подчеркивает превосходство тюркских династий, пытаясь обосновать преимущественное право на власть туркмен-сельджуков перед Буидами, которые ввергли весь исламской мир в горнило религиозных войн. 

В туркменской историографии этот источник ХI века, дошедший до нас в списке 1252 года языковеда Хасана ибн Мухаммеда ас-Сагани, приводится впервые. Поэтому для нас представляют несомненный интерес фрагменты текста, приводимые автором трактата. 

Это небольшое сочинение начинается с критики труда Ибрахима ибн Хилала ас-Саби «Ат-Таджи», который служил правителям Малой Азии до прихода туркмен-сельджуков. Отказываясь от мифической генеалогии царей ас-Саби, Ибн Хассул пишет, что туркмены «...привычны к жизни в пустыне и голой степи и терпеливо переносят бедность и лишения, вот почему они обеспечивают себе безбедную жизнь ... вот почему они так неутомимы в погоне за пугливой антилопой и диким ослом. Даже если покажется, что усталость овладела ими, они будут так же, как и в начале, гнать свою лошадь, чтобы взобраться на гору, рисковать своей жизнью, пробираясь через крутые скалы и опасные места». 

Вызывают интерес и следующие черты характера туркмен, описанные Ибн Хассулом: «Если кто из них попадет в плен, то не успокаивается, пока его хозяин не будет делить с ним еду, питье, одежду и верховое животное. В своей службе он (т.е. - туркмен) никогда не падает так низко, как другие невольники, принужденные подметать дом, ходить за лошадьми и выполнять другую подобную работу, на которой используются остальные невольники, которых постиг позор неверия и настигла карающая рука. В отличие от того, какими мы находим других рабов, невольничье положение тюрков всегда имело ограниченную силу и определенные пределы. Избавившись от оков, тюрк не будет чувствовать себя удовлетворенным, пока не станет во главе войска или не удостоится быть хаджибом, либо командиром крупного отряда и влиятельным военачальником в войске... Самое интересное, что никто не видел, чтобы настоящий тюрк был изнежен, как женщина, тогда как этому пороку и этому недугу подвержены все виденные нами народы и особенно ал-джил. А если кто-либо из них проявит женственность в речи, манерах, одежде или украшениях, то он верно нечистокровный тюрк, который вырос в их стране, но в котором говорит его происхождение от соседнего народа». 

Далее Ибн Хассул рассказывает о том, что первый султан туркмен-сельджуков Тогрул бег Туркмен является наместником Аллаха на земле, в его лице туркмены «отдали себя человеку, чья справедливость обошла всю землю и чья слава распространилась далеко на запад, человеку, которому была дарована держава, какой не будет после него удостоен никто, и который был наделен таким величием, какое не случалось иметь ни одному владыке. Каждому мусульманину надлежит повиноваться ему и пребывать под сенью его могущества, оказывать ему содействие явными и тайными помыслами своими, днем и ночью молить Аллаха о ниспослании победы его знаменам и явлении ему своих знамений». 

Несмотря на то, что арабский автор не горит особым желанием превозносить туркмен, тем не менее, он прямо признает то, что Тогрул бег Туркмен - первый султан Туркмено-Сельджукской империи - был настоящим защитником исламской религии, был справедлив в отношении подданных, являя собой образец правителя правоверных. 

«Подтверждением моих слов является то, - пишет Ибн Хассул о Тогрул беге, - что период его правления, да ниспошлет Аллах победу его знамени, известный своими прекрасными достижениями, справедливыми принципами и похвальными устоями, будь то в мягкости по отношению к преступникам, или щедрости к помилованным, в воздании способным людям или благоволии к представителям знатных домов, или пренебрежении ложными подозрениями - пришелся на время, когда этот покровительствуемый Аллахом шейх (Амид ал-Мулк) имел честь служить ему и связать себя с ним, и стали выполняться в государстве Тогрул бега его приказы и приниматься во внимание его советы. Примером тому его (т.е. -Тогрул бега Туркмена) обращение с ал-амиром ал-исфахсаларом Сейф ад-Даула Абу Исхаком Ибрахимом бин Йусифом, который был доставлен к нему пленным с трясущимися поджилками, охваченный и подавленный страхом. Все ожидали, что султан, да будет угодна Аллаху его победа, выпарит кровь из его жил и утолит жажду мести, убив его. Однако он встал, обнял его и принял его извинения, не разбирая, прав он или нет». 

Ибн Хассул поражен справедливостью Тогрул бега Туркмена. Он приводит еще один пример великодушия первого сельджукского султана: «Еще более удивительны его действия, да хранит Аллах его величие, в случае с жителями Исфахана, которые проявили открытое неповиновение ему, сражаясь, неверные и неблагодарные, против него, заслужили его гнев за свою измену и злословие и принудили его нести большие расходы по осаде города и подавлению мятежа и недовольства его населения. Однако он, захватив город силой и одолев в сражении его жителей, пощадил их, что изумило видавших многое людей и посрамило предшествующих правителей». 

Далее автор пишет: «Аллах свидетель, что с тех пор, как я имел счастье поступить к нему на службу и связать свою судьбу с его государством, я ни разу не видел, чтобы он разочаровал идущего к нему с надеждой, накричал на ученого, проявил несправедливость или позволил (себе иной) проступок. Что же можно сказать о правителе, если описанное выше составляет самые незначительные его деяния и самые неприметные его достоинства». 

Ибн Хассул собирался поведать о дальнейших деяниях Тогрул бега Туркмена, о чем сообщает в конце своего трактата. Однако нам неизвестны иные сочинения Ибн Хассула о туркменских правителях. Возможно, его труды были утеряны, но единственный трактат о туркменах, дошедший до нас, является подлинной жемчужиной арабоязычной литературы начала XI века, признающей величие туркменского народа. 

Овез ГУНДОГДЫЕВ, профессор