ГЕРОИЧЕСКАЯ ОБОРОНА ТУРКМЕНАМИ КРЕПОСТИ ГЁКДЕПЕ В 1879-1881 ГГ.

Ахалтекинские экспедиции

Ахалтекинские экспедиции - походы русских войск во время завоевания Средней Азии с целью занятия Ахала в 1879 и 1880-81 годах. Связи России с туркменскими племенами развивались с начала XVIII в. и особенно в XIX в. (многочисленные торговые миссии, научные экспедиции, деятельность Н.Н. Муравьева, Т .С.Карелина, Н.Т.Столетова, добровольное принятие прикаспийскими туркменами русского подданства и др.). До начала русско-турецкой войны 1877-78 гг. Петербург придерживался мирной ориентации присоединения Туркменистана, на что представители Ахала отвечали взаимностью и сохраняли лояльность к присутствию русской военной администрации в прикаспийских районах. Но уже в 1877 г. отношения обострились, особенно после возвращения из Стамбула Курбанмурад-ишана, который сообщил о подготовке военного похода в Ахал. 

В мае 1877 г. произошло первое столкновение текинцев с царскими войсками возле Кизыл-Арвата. Враждебная российским интересам политика Великобритании в Средней Азии побудила правительство России в апреле 1878 г. принять решение об укреплении обороноспособности Туркестанского военного округа. В июле 1878 г., после завершения Берлинского конгресса, обозначившего дипломатическую изоляцию России в результате русско-турецкой войны, император Александр II отдал приказ о занятии Ахала и прежде всего крепости Гёкдепе. В начале 1879 г. последовало распоряжение об отправке военной экспедиции в Ахал. 

Текинцы Дыкма-сердар и Сопы-хан под видом заложников длительное время оставались в лагере царских войск, желая изучить их состав и намерения. В войсках Ломакина насчитывалось 17 рот пехоты, 500 коннных казаков, 18 пушек, 6 ракетных установок (по другим сведениям, 7200 пехотинцев, 3200 всадников, 30 пушек). В общей сложности в экспедиции участвовало 12 тысяч солдат и офицеров, мобилизовано 5000 лошадей, 8500 верблюдов. 

Войска постепенно заняли небольшие туркменские крепости между Сердаром и Гёкдепе. Текинцы тем временем перебрались из старого Гёкдепе в Дингли-депе и начали укреплять крепостные стены. С этой целью они мобилизовали население Ахала для экстренного строительства крепости. Она была возведена в 45 км к северо-западу от Ашхабада в 1879 г. буквально накануне наступлением русской армии. Ее стены — это окруженная рвом земляная насыпь, обложенная слоем глины. Высота составляла 4 м, толщина — до 10 м в основании и до 5 м кверху. Весь периметр — 4,4 км. Территория крепости (40 га) была совершенно ровной, лишь в северо-западном углу возвышался древний холм, а несколько южнее — огражденный двор и колодцы. Во время отсутствия непосредственной военной угрозы здесь никто не жил, а в дни приближения русской армии собралась половина всего оазиса (около 45 тыс.чел.) и вся площадь была густо заставлена юртами. 

Крепость Гёкдепе стала серьезным препятствием для превосходящей по уровню и технической оснащенности европейской армии конца XIX в. и пала только в результате длительной и тяжелой осады. 

28 августа (10 сентября) 1979 г. Ломакин приступил к штурму крепости, внутри которой еще были видны купола 10 тысяч юрт. После шестичасового артобстрела войска ринулись на западные и северные крепостные стены, но встретили ожесточенное сопротивление её защитников. В результате рукопашных схваток царские войска потеряли 453 человека убитыми и раненными, особенно много потерь они понесли в узких проходах между тесными рядами юрт внутри крепости. С наступлением темноты усталые и голодные солдаты отступили форсированным маршем. Так закончилась первая ахалтекинская экспедиция. 

Защитники крепости проявили героизм и стойкость, но об их потерях документальных сведений нет. В тот день погибли старший сын Нурберды-хана Бердымурад-хан, знаменитый бахши Амангельды Гёнибек, Керимберды-ишан и другие предводители текинцев Ахала. По словам самого Ломакина, «...масса текинцев оказала действительно невероятное сопротивление, вполне достойное лучших современных армий». 

После неудачного окончания экспедиции 1879 г. царское правительство немедленно приступило к подготовке нового похода на Ахал, чтобы завершить колонизацию Закаспия и наказать текинцев за дерзость. Генерал Ломакин был обвинен в том, что опозорил славу русского оружия. Командующим второй экспедицией император Александр II назначил генерала М.Д. Скобелева, отличившегося в русско-турецкой войне. Скобелев энергично взялся за осуществление военной операции в Ахале, закупая артиллерийские орудия, другое вооружение, аммуницию, боеприпасы, продовольствие, считая все средства хорошими против «диких» текинцев. Он заявлял, что намерен бить их не только «по загривку», но и «по воображению», чтобы вовеки не забыли этот страшный удар. 

Подготовка шла основательно. Наряду с сосредоточением войск в Туркменистан водным путем по Каспию доставлялось всё необходимое для штурма Гёкдепе. Чтобы облегчить доставку грузов и проникновение вглубь страны, с Красноводского полуострова началась прокладка линии железной дороги. Снаряжались отряды в северные провинции Ирана для закупок зерна и фуража. Одновременно шло дипломатическое обеспечение войны, велись переговоры с шахом Ирана, в российской прессе раздувались происки англичан, якобы помогавших туркменам. Обосновавшись в Вами, Скобелев совершал бесчисленные рекогносцировочные вылазки, во время которых разорил все текинские аулы к западу от Гёкдепе. Его беспокоило, что текинцы могут оставить крепость без боя и уйти в пески, поэтому он применял обманные маневры, чтобы заставить их оставаться в своем убежище. 

Текинцы Ахала отчаянно искали выход из создавшейся критической обстановки. Они обращались за советом к хивинскому хану, к правителям соседнего Хорасана «с просьбой разрешить им переселиться в Серахс, Буджнурд, Кучан и Дерегез и о дозволении покупать хлеб в приграничных местностях». Но под давлением российского посланника в Персии им было отказано как в переселении, так и в закупке хлеба. Они рассматривали также возможность переселиться в Теджен и Мары, обсуждали другие варианты. Неизбежность войны с русскими крайне тяготила их в условиях полной экономической блокады. Напряженность в крепости усугубляли и разные слухи. 

Между тем, штурм Гёкдепе готовился полным ходом. Царские войска остановились лагерем в местечке Еген Батыр-гала в 12 км. западнее Гёкдепе. К 20 декабря 1880 г. там было сосредоточено 38 рот солдат, 100 конных отрядов, 11 эскадронов, 72 пушки, 11 ракетных установок, всего около 5 тыс.штыков, 2 тыс.шашек, 1 тыс.артиллеристов. На марше из Вами находились еще 7 рот и 4 орудия. Было подвезено снарядов различных калибров и гранат для мортир около 30 тыс.штук, 2,5 тонны пороха, более миллиона патронов, много продовольствия. Войско обслуживало около 8 тыс. верблюдов, много рабочих лошадей, 150 фургонов и т.д. По разным сведениям, от 25 до 40 тыс. защитников крепости имели только холодное оружие и рассчитывали воевать с регулярными войсками только в рукопашных боях. У них было 4-5 тыс. винтовок, в том числе 600 русских берданок, отбитых в августе 1879 г. у Ломакина и одна медная пушка, захваченная еще в 1858 г. Нурберды-ханом. Они обратились за помощью к сородичам в Мары, к хивинским йомудам, к курдам Буджнурда и только марыйцы прислали 2 тыс. всадников. 

С середины декабря 1880 г. осажденная крепость подвергалась ежедневным артобстрелам. 23 декабря по случаю гибели генерала Петрусевича по Геокдепе был дан залп из 60 орудий. 28, 30 декабря и 4 января 1881 г. текинцы организовывали массовые ночные вылазки с холодным оружием в руках, в которых участвовали соответственно 4, 6 и 12 тыс. добровольцев, причем наряду с мужчинами в них участвовали молодые женщины и подростки для захвата оружия и патронов. 

На 12(25) января генерал Скобелев назначил решающее сражение, завершившееся штурмом Гёкдепе и истреблением его защитников.

Геоктепинское сражение 12(25) января 1881 г.

Геоктепинское сражение 12(25) января 1881 г., последний этап Ахалтекинских экспедиций. Рано утром русские войска выстроились в три колонны, которыми командовали полковники Куропаткин, Козелков и подполковник Гайдаров. Проезжая вдоль шеренг, командующий предупредил, что отступления не будет. В 7 часов утра Гайдаров получил приказ атаковать западную часть крепости, чтобы отвлечь от себя внимание ее защитников. В это время раздался оглушительный удар, ошеломивший их: взорвалось свыше 1 тонны пороха, заложенного в заранее подготовленный подкоп под крепостную стену. В ней образовался тридцатиметровый пролом, куда немедленно бросилась колонна Куропаткина. Не давая опомниться текинцам, на штурм ринулись и другие русские подразделения. Закипел жестокий бой. Нападавшие громили из орудий стены крепости, чтобы расширить образовавшуюся брешь. Внутри началась рукопашная схватка. Текинцы оказывали яростное сопротивление врагам и отчаянно дрались, хотя надежда на победу уже исчезла. По воспоминаниям очевидцев, слышались лишь хриплые крики и лязганье железа. Все это заглушалось треском выстрелов, громом орудий, пронзительными воплями тысяч женщин и детей, сбившихся в толпу в середине крепости. Тем временем в крепость ворвалась штурмовая колонна Козелкова. Во главе атакующих шли солдаты Апшеронского батальона, которые во время ночной вылазки текинцев потеряли знамя, поэтому этот бой был для них делом чести — знамя нужно было вернуть любой ценой. Третья штурмовая колонна Гайдарова проникла в крепость с другой стороны, отрезав текинцам путь к отступлению. Защитники Геокдепе разбились на отдельные группы и храбро отбивались. Скобелев распорядился пленных не брать, поэтому захваченных мужчин расстреливали на месте. Через несколько часов после начала штурма, покрывая шум боя, раскатистые возгласы «ура!» оповестили Скобелева о победе. Он наблюдал за ходом сражения с высокого холма, где расположился его штаб. Как только текинцы стали отступать двумя большими отрядами в сторону песков, генерал лично принял участие в погоне. Во главе отряда казаков и драгун он преследовал их на протяжении 15 км до наступления темноты. Пехота двигалась позади и прошла 10 км, уничтожая отставших джигитов. В это время в самой крепости, по свидетельству одного из участников штурма, «производилась очистка: масса текинцев, скрывшихся в кибитках, была разыскана и истреблена до последнего» . Сведения о потерях защитников крепости в день штурма различны. Но большинство авторов называет цифру 8 тыс.человек.  М. Аннанепесов  Энциклопедичиский словарь «Историко-культурное наследие Туркменистана»

ДРЕВНЕТУРКМЕНСКАЯ ПИСЬМЕННОСТЬ ИЗ АННАУ

Символы на камне, найденном на раскопках, говорят об исчезнувшей азиатской цивилизации.  

Джон Нобел Уилфорд 

Нью-Йорк Таймс 

13 мая 2001 г. 

В неожиданно благоприятных условиях окончания холодной войны, российские и американские археологи заявляют, что они обнаружили следы древней цивилизации, которая процветала в Средней Азии более 4000 лет тому назад, прежде, чем она затерялась в истории. 

Археологи говорят, что люди, населявшие эту территорию строили в оазисах поселения с внушительными зданиями из глинозёмного кирпича, а также фортификационными сооружениями. Они пасли овец и коз, и выращивали пшеницу и ячмень на орошаемых полях. Они пользовались бронзовыми топорами, производили гончарные изделия тонкой работы, умели наносить изображение на штукатурку и резать по кости, а также изготовляли ювелирные изделия из золота и полудрагоценных камней. Они оставляли предметы роскоши в могилах знати. 

Свидетельства существования этого неизвестного народа начали появляться на территориях нынешних Туркменистана и Узбекистана в результате многочисленных раскопок, проводимых археологами Советского Союза, которые проводили огромную работу, но без публикации трудов, за закрытыми границами. Удивительные размеры общества говорили о стадии общественно-экономического развития, общепризнанного как цивилизация. Единственное, чего казалось не доставало, были свидетельства о системах исчисления и письменности. 

С окончанием холодной войны американские археологи присоединились к российским в деле исследования региона, и теперь они сообщают, что нашли надписи, показывающие, что эти люди возможно в самом деле имели письменность, или, по крайней мере, экспериментировали с формой протописьма около 2300 г. до н.э. 

«Мы переписываем все учебники по истории древнего мира из-за нового политического строя в наше время», – сказал в интервью на прошлой неделе д-р Фредерик Т. Хиберт, археолог из Пеннсильванского Университета, занимающийся раскопками. 

Совсем недавно Д-р Хиберт сделал открытие, вызвавшее споры, – он раскопал небольшой каменный предмет с вырезанными на нём 4 или 5 символами или буквами красного цвета, которые явно не имеют никакого сходства с какой-либо системой письменности того времени. Другие ученые согласились, что эти символы не похожи на письмена того периода времени в Месопотамии, Иране или долины реки Инд. 

Д-р Хиберт совершил это открытие прошлым летом в развалинах возле Аннау, вблизи туркменской границы с Ираном и всего лишь в 15 км от Ашгабада, столицы Туркменистана. Он рассказал о находках неделю назад на симпозиуме в Пенсильванском Университете, а также вчера на Конференции по проблемам языка и археологии в Гарварде. 

«Можно сказать, что мы открыли новую древнюю цивилизацию», – заявил д-р Хиберт. В то время египетские пирамиды стояли всего три столетия, власть в долине рек Тигр и Евфрат переходила от Шумер к Вавилону, а китайцам ещё предстояло создать письменность. 

Д-р Виктор Г. Мейер, специалист по древнеазиатским языкам и культурам в Пенсильванском Университете, кто не входил в состав научно-исследовательской группы, сказал о надписи: «Я определенно думаю, что это – письменность». 

Д-р Мейер добавил, что открытие на развалинах следов развитой древней культуры в регионе, «где, как думали, лишь пространство и пустота, заполняет огромный пробел в истории» в смысле развития торговли и культурного обмена в Азии в античные времена. Это открытие говорит о том, что люди в Азии, жившие более 4000 лет тому назад, были не такими изолированными, как предполагалось, сказал он, а возможно имели связи по всему континенту. 

Десятки развалин поселений недавно обнаруженной цивилизации простираются на восток от Аннау через пустыню Каракум в Узбекистан и возможно в северную часть Афганистана. Это площадь 500-700 км в длину и 100 км в ширину. Поскольку никто не знает, что это были за люди, как они себя называли, археологи дали этой цивилизации прозаичное название: Бактриа-Маргианский Археологический Комплекс (БМАК) (произносится би-мак), следуя древнегреческим названиям этих двух регионов. 

Много лет спустя после того, как развалины были погребены в песке, здесь проходил легендарный Шёлковый Путь, караванная тропа, соединявшая Китай со странами Средиземноморья в период со 2-го столетия до н.э. до 16-го столетия н.э. Оазизы, которые служили придорожными станциями для отдыха и пополнения провианта на протяжении Шёлкового пути, также поддерживали цивилизацию БМАК, которая, как предполагается, вела торговлю на всем протяжении полученного по наследству Шёлкового пути Бронзового века. 

Д-р Карл Ламберг-Карловски, археолог-ученый из Гарварда, сомневался, что символы на артифакте представляют истинную письменность. Но он сказал, что открытие д-ра Хиберта совпадает с другим исследованием, показывающим, что эта культура разрабатывала систему общения, хотя она так и не достигла уровня сложности в письменности соседних цивилизаций. 

До распада Советского Союза зарубежные ученые почти ничего не знали о природе и масштабах культуры БМАК. Сообщения о результатах исследований печатались только в советских научных журналах. 

В условиях гласности после окончания холодной войны российские археологи охотно делятся своими знаниями и приглашают к сотрудничеству западных коллег. Д-р Хиберт планирует вернуться в Аннау возможно в следующем месяце для проведения дальнейших раскопок, которые будут частично финансироваться Национальным Географическим Обществом. 

Д-р Виктор Сарианиди из Московского Института Археологии обнаружил четкую архитектурную модель во многих из развалин. Здания на каждом место-нахождении древнего поселения казались построенными по плану одного архитектора. Самые крупные сооружения походили на огромные жилые комплексы, каждый из которых был размером больше футбольного поля и делился на множество комнат. Эти строения были окружены рядами стен из глинозёмного кирпича, и некоторые стены были до трех метров в толщину. За зданиями были видны следы сельскохозяйственных угодий. 

В 90-х годах д-р Хиберт начал копать по-немногу, постепенно добираясь до более глубоких, и потому более ранних, слоёв обживания. В июне прошлого года он был вознаграждён за труды во время раскопок под помещением, как оказалось, древнего административного здания Аннау. Именно там он нашёл символы, вырезанные на куске блестящего чёрного камня, типа угля, размером меньше одного дюйма (1 дюйм = 2,54 см) в поперечнике. 

Археологи полагают, что это была печать, которую в античные времена обычно использовали в коммерции для метки груза по его содержимому и владельцу. На месте древнего поселения также были найдены много кусочков глины, использовавшихся для опечатывания сосудов и пакетов. 

Ученые, анализирующие древесный уголь, найденный с артифактами, относят материал к 2300 г. до н.э. до того, как были построены более крупные поселения. Американцы, по датам полученным радиоуглеродным методом, установили, что культура БМАК присутствовала в Средней Азии с 2200 г. до н.э. до 1800 г. или 1700 г. до н.э. Исследования российских учёных недооценили античность этой культуры примерно лет на 500. 

У себя в Пенсильванском Университете д-р Хиберт показал символы коллегам, и они были озадачены. Они сказали, что символы были не похожи на месопотамскую клинопись, всеми признанную как самую раннюю систему письма, или на протоэламскую письменность на Иранском плато. 

Д-р Грегори Л. Поссел, специалист по индийской археологии в Пенсильванском Университете, сказал, что форма артифакта не совпадает с формой индийской печати, и только один знак, возможно, может быть отнесен к индийской письменности. 

«Похоже, что это какая-то письменность», – сказал на прошлой неделе д-р Поссел. «Она уникальна, насколько я могу судить». 

Д-р Мейер заверил д-ра Хиберта, что символы были не китайские, если этот артифакт такой ранний, как был датирован. Китайское письмо, полагают, появилось несколько сотен лет спустя.

Каково бы ни было происхождение этого артифакта, сказал д-р Мейер, тип символов и малое число насечек, использованных для создания каждого символа, «заставляют меня думать, что эта система письма уже достаточно абстрактная, а не пиктографическая». 

Д-р Хиберт не так уверен. Он проявляет осторожность, говоря, что данного свидетельства пока недостаточно, чтобы определить, является ли это развитой системой письма или древние люди узнали где-то о существовании письма и экспериментировали на своей собственной системе. Он сделал предположение, что вырезанная печать включала символ титула, маркер для обозначения категории последующего слова, которому предшествовали четыре символа, образующих слово или слова. 

О единственном другом примере возможной письменности народа БМАК сообщил два года назад д-р И.С. Клочков из Института Археологии в Санкт-Петербурге. В развалинах Гонурвита он нашёл черепок, на котором оказались четыре буквы неизвестной письменности и языка. Другие российские исследователи обнаружили признаки того, что люди культуры БМАК наносили обозначения условными знаками на гончарных и глиняных изделиях. 

У учёных имеется много вопросов об этой новой древней цивилизации, в основном, откуда пришли эти люди, какое влияние они имели на современников и что случилось с ними. 

Д-р Хиберт полагает, что эта культура возникла вблизи Аннау, у подножья гор вдоль ирано-туркменской границы, где есть следы более ранних поселений. Д-р Сарианиди оспаривает эту точку зрения, говоря, что корни этой цивилизации в Турции. Другие учёные указывают на свидетельство того, что эти древние люди могли мигрировать с севера. 

Причины упадка цивилизации БМАК – еще одна тайна, покрытая мраком неизвестности. «Почему это произошло, остаётся неясным», –сказал д-р Ламберг-Карловски из Гарварда. «Характерная архитектура, фортификационные сооружения исчезают спустя несколько столетий. Большая часть предметов роскоши исчезает. Наблюдается упрощение в архитектуре. Возможно люди обращаются к меньшим по размеру поселениям или они оставляют их и растворяются в других культурах». 

Но до тех пор в стране и во времени, о которых до недавнего времени археологи не подозревали, цивилизация расцветала, а затем исчезла, оставив крошащиеся стены из глинозёмного кирпича и загадочные символы на кусочке камня.

ТУРКМЕНСКИЙ АХАЛТЕКИНЕЦ - БРИЛЛИАНТ В ДРАГОЦЕННОЙ ОПРАВЕ

Те, кто впервые знакомится с традициями туркменского коневодства, не могут не заметить особого, трогательного и нежного, отношения народа к своему национальному символу. Эта любовь помимо всего прочего отражается и в древнейшей традиции богато украшать лошадь: бриллианту должна соответствовать и драгоценная оправа. Богато расшитые ковровые и войлочные попоны и подседельники, полудрагоценные камни и филигранная выделка серебряного обрамления сбруи – все это, являясь предметом высокого национального искусства, изящно подчеркивает красоту и стать туркменских коней. 

Туркменские ювелирные украшения - важная составная часть национальной культуры. Для туркменских украшений характерны монументальность, благородная простота форм, плавные линии силуэтов и орнамента. Мягко поблескивающее серебро оттеняется вставками золотисто-коричневого сердолика. Этот камень считается приносящим счастье, здоровье, благополучие. Позолота фона или отдельных участков узора применяется очень скромно. Широко известны уникальные туркменские наборы женских ювелирных украшений. Только перечень их наименований доходит до сотни пунктов, а общий вес полной традиционной ювелирной «амуниции» женщины может составлять 40-50 килограммов.

Гораздо реже встречаются в туркменской истории мужские ювелирные украшения. Большая их часть так или иначе связана со снаряжением воина (отделка оружия и доспехов), и в современной жизни они существуют только как музейные экспонаты.

А вот все, что касается украшения коня, и по сей день сохранилось в национальной культуре. Музейные запасники сберегли для молодых поколений прекрасные экземпляры богатых конских украшений. А современные мастера-ювелиры со старанием и прилежностью приумножают древние традиции декорирования любимого животного.

Несложно определить исторические истоки этой традиции. Конь, верный друг воина-кочевника, нуждался в надежной защите от стрел и клинков во время жарких схваток, и человек как мог старался уберечь своего надежного спутника. Впрочем, через этот этап эволюции военной амуниции прошли все армии мира, использовавшие кавалерию.

Но, пожалуй, только у туркмен военная необходимость столь причудливо и красиво трансформировалась в элемент поклонения прекрасному животному. Металлические накладки, пластины и латы переродились в предметы тонкого ювелирного искусства, став амулетами и сохранив при этом в иносказательной форме функции оберега. Неслучайно для того, чтобы уберечь коня от дурного глаза, самая заметная - налобная часть сбруи  - обязательно украшалась крупным сердоликом, игравшим роль амулета-оберега . Налобная часть сбруи с длинной кожаной или шелковой бахромой, защищавшей глаза лошади от насекомых, дополнялся разнообразными серебряными вставками.

Традиционные украшения для коня изготавливались из серебра – основного рабочего материала туркменских ювелиров, поверх которого местами наносилось золочение и делались инкрустации из полудрагоценных камней. Древние мастера покрывали кожаные части конской сбруи мелкими штампованными накладками, украшали их серебряной бахромой из стреловидных подвесок и бубенчиков. Для драгоценных лошадей не жалели серебра и сердолика, но все изделия отличались изяществом и строгостью, прекрасно гармонировали с благородным обликом животных.

Нагрудная часть сбруи сегодня также несет в себе значение оберега и состоит из центральной выпуклой части и отходящих от нее в обе стороны ремней, соединяющих серебряную пластину с кожаной основой сбруи. В центре этого украшения помещаются либо сердолик, либо бирюза. Кожаная поверхность заполняется мелкими серебряными бляшками, напоминающими рыбью чешую или кольчугу рыцаря, и крупными, орнаментированными накладками с непременными сердоликами. По всей длине кожаных ремней крепятся подвески в виде наконечника копья или изогнутой сабли, которые издают мелодичный звук при ходьбе животного.

Классический комплект туркменского конного снаряжения, являющегося одновременно и украшением, включает в себя уздечку, нагрудную часть, налобное украшение, ошейники. Уздечка выполнялась из узких ремешков, покрытых серебряными элементами и розетками с сердоликами в местах соединения ремней. Лаконичность и ненавязчивое изящество оголовья подчеркивали красоту головы лошади.

На длинной, изящно выгнутой шее ахалтекинского скакуна легко умещался не один, а до трех ошейников, которые также покрывались мелкими серебряными сегментами, чередующимися с более крупными накладками. Обычно в комплект входит не менее двух-трех разновидностей ошейников: длинный затылок лошади подчеркивается первым, как правило, узким ошейником, последующие, одеваемые ниже на шею лошади, имеют большую ширину.

Щедро украшая сбрую драгоценными металлами и самоцветами, хозяева лошадей широко использовали в убранстве скакунов ковровые, шелковые и войлочные изделия ручной работы. Попоны, наседельники часто дополнялись и специальной ковровой накидкой на шею в виде широкого шарфа, концы которого переплетались бахромой.

Конечно, трудно представить себе другое, более совершенное творение природы, чем чистокровный ахалтекинский конь. Но природа глубокой народной любви к волшебному животному позволяет и сегодня хоть немного, но приукрасить само совершенство, положившись на тонкий вкус и мастерство ювелира.

Источник: Turkmen.Ru

ЗАКАДКИ МАВЗОЛЕЯ ТОРЕБЕГ-ХАНЫМ

Более шести веков стоит на земле Конеургенча (Северный Туркменистан) прекрасное здание – предмет гордости всех поколений живших здесь за это время людей и восхищения бывавших тут чужестранцев. Даже Тамерлан – безжалостный покоритель соседних и далеких народов, – полностью разрушив старый Ургенч в 1379 году, пощадил этот великолепный памятник и еще несколько мавзолеев и минаретов былой столицы государства Хорезмшахов. Он угнал отсюда в свои края лучших ремесленников, а в их числе и мастеров-строителей, которым впоследствии суждено было вложить свой талант в сооружение блестящих тимуровских построек в Самарканде и Шахрисабзе.

Мавзолей, увековечивший имя золотоордынской принцессы Торебег-ханым – первый памятник на территории средневекового городища, встречающий каждого, кто въезжает в этот огромный археологический парк. Искусствоведы, историки, культурологи из разных стран единодушны в том, что это здание относится к числу подлинных шедевров мировой архитектуры. Не удивительно, что несколько лет назад вместе с другими уцелевшими памятниками Конеургенча оно вошло в список всемирного наследия ЮНЕСКО.Сочетающий в себе изящество и монументальность, уникальную объемно-планировочную композицию и виртуозный декор, мавзолей Торебег-ханым представляет собой ярко выраженный портально-купольный тип мемориального сооружения. Что это значит? Все погребальные постройки Центральной Азии и Ирана, которые гораздо старше мавзолея Торебег-ханым, являют собой разные типы купольных сооружений, вход в которые со временем приобретал все более впечатляющие формы. Его украшали как могли, используя не только особые отделочные материалы, но и превращая простое обрамление входного проема в пластически выразительный портал с арочным сводом над дверью, ведущей в купольный зал. Это пештак, что означает в переводе с фарси «передняя арка» – архитектурная форма, в средние века распространившаяся едва ли не во всем исламском мире и дожившая до наших дней, став легко узнаваемым признаком архитектуры Востока.

Мавзолей Торебег-ханым демонстрирует зрелый пештак, доведенный до совершенства: его пропорции настолько гармоничны, что не оставляют сомнений в высоком профессионализме мастеров, сполна владевших математическими методами формообразования. Это станет понятно, если посмотреть на свисающие гроздья керамических сталактитов (мукарнас), которыми украшены потолки помещений и арочные ниши на фасадах, или, если запрокинув голову, вглядываться в немыслимые переплетения арабесок – геометрической сетки, построенной по принципу бесконечного развития, которую на фарси называют гирих. «Как и какими методами был построен этот сложнейший орнамент на поверхности опрокинутой чаши купола?» – вопрошал академик Митхат Булатов, первым разгадавший многие секреты строителей Конеургенчского мавзолея. Изначально все его фасады, включая подкупольный барабан, украшали фаянсовые изразцы в четких кирпичных обрамлениях, но от этой облицовки остались лишь незначительные участки: мозаичные заполнения углублений в стенах держались на гипсовом растворе, поэтому давно осыпались из-за действия ветра, влаги и мороза. Под сталактитовым поясом барабан охватывала широкая лента арабской надписи. Составлявшие ее мозаичные глазурованные плитки почти полностью утрачены, поэтому прочесть этот текст уже невозможно. Стены и потолки интерьеров также обильно были украшены резной фаянсовой мозаикой.

На высоком барабане с двенадцатью стрельчатыми проемами, дополнительно освещающими интерьер, возвышался наружный купол, от которого остался лишь небольшой кусок с глазурованной облицовкой чистого голубого цвета. О том, какой могла быть форма этого купола, существовали два мнения. Большинство ученых считали, что здесь имел место конус, аналогичный куполу соседнего мавзолея Текеша. Другие придерживались гипотезы о сфероконической оболочке, подобной большинству среднеазиатских куполов. Но все эти споры потеряли смысл, когда обнаружилось одно важное письменное свидетельство, датированное 1840 годом. Его оставил английский офицер Джеймс Эббот – он стал первым европейцем, которому удалось попасть в Конеургенч в XIX веке. В его дневнике по поводу мавзолея Торебег-ханым ясно сказано, что он имеет «остатки конического перекрытия». Стало быть, в то время их сохранность была полнее и форма купола не вызывала сомнений.

Давно исчез и северный торец здания, раскрыв наружу сталактитовое убранство под маленьким куполом предполагаемой усыпальницы – гурханы. Она сохранилась только наполовину своего объема, но была воссоздана десять лет назад бригадой мастеров под руководством архитектора Игоря Зубанова из Национального управления Туркменистана по охране, изучению и реставрации памятников истории и культуры. Фасадная стена в виде глухого портала решена по аналогии с задним порталом другого, более позднего Конеургенчского мавзолея, известного как Султана Али, а он, в свою очередь, строился в подражание мавзолею Торебег-ханым.

В интерьере здания примечательна особая конструкция пола, выложенного из того же кирпича, что и стены: она держалась на двухрядных кирпичных столбиках, между которыми образованы каналы. Планировка этих подпольных каналов в шестигранном зале не сохранилась, а их назначение не выяснено. Может быть, это остатки отопительной системы, которая, судя по одному из археологических объектов на Волге, была известна в золотоордынских городах. Этот факт, выявленный реставраторами мавзолея Торебег-ханым четверть века назад, вновь привлек внимание исследователей к давней дискуссии о первоначальном назначении памятника.

Исчезнувшая эпиграфика наверняка содержала сведения о том, кто и когда воздвиг его, однако нельзя недооценивать такой важный фактор, как народные предания. Они не возникают на пустом месте и в этом конкретном случае прочно связаны с Торебег-ханым – покровительницей женщин, включенной со временем в число местных святых. Ее мавзолей по крайней мере в XIX – начале XX века был центром массового паломничества. Невесты со своими подружками являлись сюда накануне свадьбы, испрашивая благословения на брак, а само имя Торебег было широко известно во всем Хорезме и окружено романтическими легендами. Их сюжеты сводятся к тому, что красавица принцесса пообещала выйти замуж за влюбленного в нее мастера-строителя по имени Гулгердан, если он построит для нее самое прекрасное в мире здание. Когда он сделал это, дочь падишаха коварно обманула его, и он погиб. Основа этой печальной истории очевидна: всего в 30 метрах от мавзолея Торебег-ханым еще сто лет назад можно было видеть другой, более скромный по размерам, но не менее роскошно оформленный мавзолей, который молва связывала с несчастным Гулгерданом. Сегодня о нем напоминает только фундамент, раскопанный археологами. 

Между тем Торебег-ханым – не только фольклорный персонаж, но реальная историческая личность, дочь правителя Золотой орды Узбек-хана и жена его наместника в Хорезме Кутлуг-Тимура, прославившаяся строительством религиозных учреждений в Ургенче. Достоверно известно о ее патронаже над соборной мечетью и ханакой – обителью суфиев.

Новые обстоятельства открылись в ходе поздних исследований памятника группой реставраторов. Во-первых, выяснилось, что на завершающем этапе строительство было неожиданно приостановлено и это может быть связано с началом военных действий Тамерлана против Хорезма. Во-вторых, расшифровка арабских надписей на сталактитах главного входа показала, что они содержат слова, имеющие мистический смысл в суфийской философии: «ал-ходи» («праведный»), «ал-мульк» («царство»), «ал-бади» («прекрасный»), «ал-малик» («владыка»), «ал-таваб» («покаяние»). «Ключ к идентификации здания может находиться и в его плане, – считает канадская исследовательница, куратор исламского искусства в Королевском музее Онтарио (Торонто), профессор Лиза Голомбек. – Это двенадцатигранник – редкая форма для иранских башенных мавзолеев, отражающая доктрину двенадцати имамов – духовных и политических преемников пророка Мухаммеда». 

Круг вопросов, которые ставит перед исследователями мавзолей Торебег-ханым, всем сказанным выше далеко не исчерпывается. Несколько пытливых специалистов из разных стран и сегодня ломают голову над загадками Конеургенчского шедевра, а это значит, что появится еще немалых посвященных ему научных статей и книг.

Источник: Turkmen.Ru

ТУРКМЕНСКИЕ НАЦИОНАЛЬНЫЕ ТАНЦЫ

26.11.2014

В Туркменистане зарегистрировано около 1500 историко-культурных памятников. Главные туристические центры страны: Старая Ниса – резиденция парфянских царей, Куняургенч, с которым связаны имена выдающихся ученых средневекового Востока (Бируни, Авиценна), легендарный Древний Мерв – один из крупнейших очагов античной цивилизации на Востоке. Все это «музеи под открытым небом» внесены в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО. 

Сейчас претендентами на номинирование в этот список являются такие природные достопримечательности, как заповедные зоны с уникальными природными комплексами Бадхыз и Койтендаг, одна из величайших пустынь мира – Каракумы, а также объекты Великого Шелкового пути. Кроме этого, существуют немалые перспективы и в плане внесения образцов туркменского народного творчества в репрезентативный список ЮНЕСКО нематериального культурного наследия человечества. В их числе - наши самобытные дестаны, ковровые гёли, зажигательные танцы, например, куштдепди. 

Танец куштдепди возник на заре цивилизации, берет свои истоки в самобытных традициях и обрядах раннеземледельческой культуры, культовых предпочтениях древних людей, поклонявшихся силам природных стихий и стремившихся слиться с родной природой посредством гармоничных телодвижений, вторивших различным явлениям живой природы и повадкам животных. 

В духовной ментальности древних народов вообще очень много исконных обрядово-ритуальных танцев, связанных с земледелием и скотоводством. Весна приносит с собой долгожданное тепло, пробуждающее землю, и надежду в сердцах людей. Стремление к такой гармонии – естественной и гармоничной – обусловило возникновение удивительных по изяществу и хореографической пластике самобытных танцев. 

Куштдепди – танец юношеской энергии, изящества, быстрых и пластичных движений, и поэтому по большей части исполняется молодежью. Но иногда в танец включаются люди зрелого и даже пожилого возраста, своим весельем и задором нисколько не уступающие молодым. Начинается танец мелодичными напевами первых аккордов жанрового национального песнопения «газал» в исполнении юноши и девушки, делающих при этом первые плавные па танца. Окружающие наблюдают за их движениями, сопровождая мерным, ритмичным похлопыванием ладонями рук. В конце каждого четверостишия «газала» они восклицают традиционное «эй-ха», «ух-ху», «кушт-кушт», как бы подзадоривая друг друга и понемногу вовлекаясь в ритм танца. Во время танца руки танцующих не должны соприкасаться. В отдельных случаях в самом центре танцующих образуется своеобразное «ядро», в котором обычно тон всем остальным задают мужчина и женщина. 

По мнению искусствоведов, уникальная хореография танца куштдепди, состоящая в большей степени из плавных, синхронных оборотов по круговой, где каждый танцующий составляет отдельное и в то же время неотъемлемое звено общего красочного действа, напоминает ритуальные танцы древних охотников, которые, кружась вокруг шкуры либо туши добытого ими животного, испрашивали удачи у всемогущих высших сил. 

Танец чапак относится к числу таких танцевальных традиций, получивших широкое распространение у жителей Восточного Туркменистана. 

Чапак - танец юных девушек и молодых женщин, более напоминающий древний ритуал. Юные танцовщицы образуют широкий круг, в центре которого две или несколько женщин исполняют первые ритмичные движения танца: держа ступни вместе, они слегка подпрыгивают на месте, вторя движению весенних птиц; при этом они хлопают в ладоши, держа руки чуть выше плеч. Окружающие их женщины поддерживают их, подхлопывая им в такт. Но особую тональность веселому танцу придает постепенно нарастающий гул бубнов, вторящих в такт общему веселью. Движения юных танцовщиц меняются на глазах, в их грациозной хореографии без труда угадывается пластика лебедей, распластавших крылья в безграничной синеве небес. 

Постепенно ритм танца начинает стихать. Юные танцовщицы незаметно уступают центр круга мастерицам-ложечницам. Мелодия ложек в их руках сливается воедино с отточенными танцевальными движениями и ритмами бубна, пробуждающего все вокруг. Иногда в самый разгар танца несколько женщин начинают напевать традиционное «хай, оленг». Данная разновидность танца называется «кашик тансы». 

Другая разновидность танца чапак - «хекге бёкуш» - своей ритмичной хореографией напоминает стремительные движения сороки-белобоки: прыжки танцовщиц внутри круга осуществляются на одной ноге. 

«Салланан гёзель» - «Девичья краса» - наиболее грациозная часть танца. Движения юных танцовщиц напоминают нежное колыхание изумрудных веточек плакучей ивы, склоняющей свою крону при легком дуновении теплого весеннего ветерка. 

Танец чапак исполняют и на свадьбах, когда родственники невесты и жениха, встав друг против друга, состязаются в песнопениях «яр-яр» и «оленг». 

Следует отметить схожесть движений рук в танцах чапак и куштдепди, отдаленно напоминающих ритуал «изгнания злых духов» в древнем шаманизме. 

Необычайная грация и пластика этих древних танцев обретает новое звучание в яркой палитре современного туркменского хореографического искусства, впитавшего в себя лучшие образцы самобытного народного творчества. 

Современное туркменское танцевальное искусство являет собой прочный гармоничный сплав многовековых и современных традиций. Оно динамично меняется и развивается в свете новых веяний эпохи могущества и счастья, одновременно впитывая в себя все оттенки богатейшей палитры традиционного духовного наследия. Национальные танцы распространились на всей территории Туркменистана, обретая характерные особенности исполнения в различных регионах страны. Ныне эти танцы стали неотъемлемым атрибутом всех праздников, которыми так богата щедрая туркменская земля. 

Культура каждого народа – открытая книга истории. Каждая её страница отражает целый пласт пройденного жизненного отрезка на пути бесконечного духовно-нравственного совершенствования, высшей ступенью которой является достижение гармонии. Преемственность культуры – сфера особая, чуждая статичности, требующая неустанного совершенствования, динамичного движения вперед. Стремительный ход времени обновляет внешнее обрамление древних традиций, освещая в новом свете их позитивную суть. Подобную трансформацию переживает и традиционное танцевальное искусство, органично сочетающее в себе истоки и современность.

Агамурад БАЛТАЕВ, 

Институт археологии и этнографии Академии наук Туркменистана, 

фото Х.МАГАДОВА

В ТУРКМЕНИСТАНЕ ВОССОЗДАН КОВЕР ВРЕМЕН ТУРКМЕНО-СЕЛЬДЖУКСКОЙ ИМПЕРИИ

16.11.2014

С незапамятных времен кочевники пользовались тканями с ковровыми узорами для устройства стен своего подвижного жилища - юрты, кибитки, палатки. Привычка видеть ковровые орнаменты на покрытиях юрты помогла перенести эти текстильные мотивы на глиняные или кирпичные стены монументальных сооружений. Перенос этот совершался не механически, путем простого копирования. Мастера-строители, отлично знакомые со свойствами новых материалов, учитывая различные масштабы поверхностей, умели приспособить текстильную орнаментику к свойствам твердой материи и к художественным задачам обработки архитектурного сооружения. От первоисточника - текстильного узора были сохранены лишь его плоскостной характер и основные приемы, композиции узора. 

В 1905 году в турецком городе Конья, бывшим когда-то столицей Сельджукской империи, в мечети Ала ад-дина исследователями были найдены несколько ковриков. Изучив методику их производства, рисунок, определили дату изготовления - XII век. Эта находка вызвала большой резонанс в научном мире. В настоящее время эти коврики находятся в музее Мевлана в Конье. Многие старинные ковры дошли до нашего времени благодаря обычаю жертвовать ковры мечетям, и те немногие фрагменты ковров эпохи Сельджуков, которые сохранились до наших дней, представляют собой прекрасные образцы тканого искусства. 

Великая Сельджукская империя… В ее пору процветали поэзия, наука, искусство, строительство. Славу искусству этого периода принесла и архитектура: мечети, дворцы, медресе с богато украшенными фасадами узорной кирпичной кладки, отделанными поливной керамикой и инкрустацией. Вместе с архитектурой развивались связанные с ней отрасли декоративного искусства: резьба по камню, дереву, художественные изделия из металла. Украшая своды куполов, мастера не могли быть вполне удовлетворены привычными линиями узора. Им хотелось внести новую струю в архитектурный декор, и тогда они заимствовали украшения из ковровых узоров. Как ковровщицы, узелок за узелком создавали тканые шедевры, так и древние зодчие безошибочно укладывали кирпичи в орнамент, подобный ковровому. 

«И строители-декораторы, и ковровщицы мастерски соединяли конструктивную основу и функциональность с изумительной отделкой, тончайшей орнаментацией. Сам процесс кладки кирпичей можно образно сравнить с плетением ковровых узлов – так – ряд за рядом – растут два рукотворных чуда – дворец и ковер…», – пишет в книге «Живая легенда» Президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов. 

В узорах, сохранившихся на стенах мавзолея сельджукского Султана Санджара в Мерве, построенного в 1154-1156 годах, присутствуют отголоски древних ковровых рисунков той эпохи. Вверх возносилась, сияя голубыми изразцами, полусфера купола, который украшала система элементов, образующих красивую звездообразную фигуру, а гладкие стены покрывала роспись. Полное совпадение многих орнаментальных мотивов туркменских тканых ковров с кирпичными узорами на стенах сельджукских сооружений говорит о некой концепции, сформировавшей стереотипы внешнего оформления зданий с переносом привычных традиционных приемов декора в иной материал, вплоть до буквального цитирования тканевых, ворсовых узоров. Поэтому многообразные орнаментальные мотивы этого жанра в туркменском декоративно-прикладном искусстве можно рассматривать как один из традиционных видов архитектурного орнамента, употреблявшегося в рамках сельджукского стиля. 

Насколько можно судить по сохранившимся ковровым фрагментам, хранящимся в Конье, сельджукские образцы имели общее с туркменскими – в технике, колорите и, отчасти, в характере узора, преимущественно геометризованного. Все они сотканы из шерсти в две нити с использованием белого утка, по 36-50 узелков на квадратный дюйм. Материалом для изготовления ковров служила козья или овечья шерсть, которую красили в несколько цветов, чаще всего желтый, красный и синий. Каждый ковер имел свой цвет, который выступает своего рода символом. К примеру, красный – богатство, желтый противостоит неудачам, синий – величие и благородство. Благодаря применению красок растительного происхождения, очень стойких и прочных, сохранившиеся образцы изделий до сих пор поражают ярким колоритом и с течением времени не утратили былой яркости. 

В нашем музее большое значение придается изучению истории национального ковроткачества, воссозданию древних мотивов и методик производства. Нас заинтересовал фрагмент почти целого ковра из мечети Ала ад-дина в Конье. Колорит ковра построен на смелом сочетании пятен карминно-красного и темно-синего. На общем темно-синем фоне, обрамленном выразительным бордюром, ритмично чередуются голубые медальоны различной формы, заполненные тонкой вязью растительных мотивов. В медальонах один и тот же цветочный мотив повторяется и образовывает тем самым целую панель, что создает эффект выложенной глазурованной плиткой поверхности. 

Ковровое полотно с рисунком сельджукского ковра было воссоздано современными туркменскими ковровщицами в новых условиях. Преподаватель кафедры прикладного искусства Академии художеств Туркменистана Алтын Мухаммедова скопировала рисунок оригинала, произвела расчет орнамента, подобрала нужного цвета шерсть, а ковровщицы музея Энегуль Алланурова и Аннанабат Дурдыева осуществили этот замысел. Хитросплетение новшества и древности дало блестящий результат. Теперь сельджукский ковер в новом исполнении стал украшением нашего музея. А мастерицы, создавшие современный ковровый шедевр, в канун праздника 23-й годовщины независимости нашей страны стали лауреатами конкурса «Türkmeniň Altyn asyry». 

В декоративном убранстве ковра затейливые узоры аналогичны тем, какими древние мастера украшали здания. Ковер украшен рисунками в форме звезд и розеток, что напоминает орнамент на куполе мавзолея. Несомненно, что благодаря приемам узорной росписи, как в архитектуре, так и в ковровой технике, зритель все время находится под эмоциональным воздействием декоративного оформления как ковра, так и здания. В них звучит эхо былых времен, и если задуматься о жизни величественных сооружений и ковров, мы поймем, что душа у них одна, и она бессмертна.

Аджап БАЙРИЕВА, 

Национальный музей туркменского ковра

ЗЕРКАЛА ИЗ ДРЕВНЕЙ ТУРКМЕНСКОЙ СТРАНЫ МАРГУШ

17.09.2014

В сокровищнице Государственного музея Туркменистана есть уникальная коллекция древних зеркал, в том числе обнаруженных в ходе археологических раскопок на территории легендарной страны Маргуш. 

Круглые ручные зеркала из полированного металла (бронза, серебро) с миниатюрной ручкой либо с подстaвкой, выполненной в виде фигуры, были широко известны ещё в эпоху бронзы. Такие зеркала, как правило, обладали правильной формой, их шлифовали и полировали таким образом, чтобы малейшие неровности не превышали длины световых волн. К сожалению, зеркала этой эпохи, большое количество которых находится в витринах исторического зала Государственного музея Туркменистана, не могут проявить себя во всей своей красе. Из-за продолжительного нахождения в глубоких археологических слоях знаменитого памятника Гонурдепе (Маргуш), они обросли многослойным налетом древности, но все же, пережив тысячелетия, неплохо сохранились. 

Среди зеркал есть крупные, размером в диаметре до 15 см и миниатюрные, диаметром до 5-6 см, с удобными изящными ручками и без них, декорированные различными узорами. Для некоторых зеркал мастерски сделаны изысканные футляры. Наверняка, это уже предмет роскоши, изготовленный по заказу для некой маргушской красавицы богатого сословия, которая, судя по хорошему его состоянию, бережно хранила его. Мозаичные узоры здесь строго пропорциональны, а крошечные керамические кубики следуют друг за другом. Поверхность крышки разделена на четыре части таким образом, что каждая разделительная полоса составляет украшение из трех нежных лепестков. Футляр изготовлен строго по размеру зеркальца, которое плотно лежит в нем. 

Другое круглое зеркальце, пластически оформленное с одной стороны и отполированное с другой, в числе многих других предметов было найдено на территории развалин древней крепости - Старой Нисы. Ветвисторогая голова оленя откинута, ноги в бешеном галопе выброшены вперед. Животное изображено так замечательно, что движение представляется очень динамичным. Изображения животных получают широкое распространение и на оттисках печатей из глины. Некоторыми из них, составляющими целый ряд миниатюрных изображений горных козлов, архаров, оленей опечатывались комнаты Квадратного дома Нисы. Такие же зеркальца либо подвешивались на шнурах, либо вставлялись в оправу кольца и носились в виде ложных перстней. 

Постепенно зеркало стало предметом женского косметического набора. Какое же значение имело зеркало в древние времена? Культовое, магическое или просто атрибутивное. Сегодняшнее предназначение зеркала более бытовое, чем магическое. Хотя с зеркалом связано много старинных гаданий и примет. Например, многие до сих пор заглядывают на секунду в зеркало, если пришлось вернуться в дом с дороги, чтобы путь был гладким и удачным. Имели ли место такие или подобные понятия у женщин древности? Разумеется, имели. 

Ставшие предметами восхищения, фигурки «Маргианских богинь» из коллекции Государственного музея Государственного культурного центра Туркменистана говорят сами за себя. Нельзя не рассмотреть на этих прекрасных изваяниях зеркала. Но стоит обратить внимание на то, что ни одна из них не держит зеркала перед своим лицом, а прижимает его к груди, что, несомненно, указывает на материнские функции. В Мерве в I в. до н.э.- I в. н.э. зеркало было типичным атрибутом женского образа – как символ отражения людской судьбы, сосредоточенной в руках богини. Возможно, оно служило своеобразным оберегом от всего дурного, имея магическую силу бытия. 

Как правило, правая рука фигурки держит зеркало, а левая придерживает длинный ниспадающий подол платья. В этот период и одежда подчеркивает уже абсолютно другой, отличительный от античных женских фигур характер. Здесь превалируют плотность одеяния, длинные рукава, высокий головной убор. А поверх головного убора наброшена накидка типа «чырпы», которой покрывались замужние женщины, что перешло в традицию и стало символическим обрядом современного свадебного церемониала. 

…В IX-ХII векa возводятся прекрасные жилые дома с садами, многочисленными помещениями и залами. Наверняка, в комнатах, предназначенных для женщин, обязательно присутствовало и зеркало, которое было показателем определенного благосостояния дома и его владельцев. 

Еще одно круглое зеркало из металла в форме раскрытого цветка на длинной, тонкой ножке - совершенное произведение искусства. Очень массивное основание тоже имеет форму цветка. Зеркальная часть его закрыта крышкой, а сама крышка - крючочком, перекинутым через петлю. Значит ли это, что оно было личным предметом только одного лица, которое имело на него право? Если да, то оно принадлежало женщине из богатого сословия. Мастер не скупился на материал, не пожалел времени и сил на декорирование внешней оболочки зеркала. Весь его корпус украшен арабской вязью и растительным узором, в причудливых переплетениях которого отчетливо видны листья, подобные листьям тыквы, что тоже имело определенное значение (листьями тыквы украшен фасад мавзолея Иль Арслана в Куняургенче, вторая половина XII века). Высота зеркала – 60 см, диаметр крышки - 28 см, а основы – 22 см. 

Говоря о коллекции зеркал музея, нельзя не рассказать еще о двух, более крупных и не менее интересных экземплярах (высота около 2,3 метра). Это прямоугольные зеркала в деревянных оправах темного цвета, одна из которых украшена алебастровой лепкой, а вторая - резьбой с растительным и геометрическим узором. Когда-то подобные зеркала украшали фойе столичных театров. Время их активной жизни можно отнести к началу XX века, а изготовлены они были, возможно, в конце XIX. 

Все зеркала, представленные в нашем музее, обладают интересной историей. Мы можем только догадываться, чей лик отображался в этом волшебном стекле, а уж оно-то точно помнит и хранит в своей памяти отражения людей и исторических событий «поры давно минувших дней…». Чтобы познакомиться с каждой из историй подробнее, приходите в наш музей, и вы услышите увлекательный рассказ о жизни старых зеркал.

Мая АТАМУРАДОВА, 

Государственный музей Государственного культурного центра Туркменистана