ЗАГАДКИ ДЕХИСТАНА

«Мне родимые холмы, Дехистан увидеть хочется», – писал в XVIII веке классик туркменской поэзии Махтумкули, будучи далеко от дома: в Бухаре, Хиве, а может быть, на Кавказе или в Иране – мало ли где во время его долгих странствий в нем могла заговорить ностальгия. Чтобы добраться в заветные места, поэту предстоял многодневный, тяжелый и довольно опасный переход с караваном верблюдов через несколько оазисов, но в основном в созерцании гнетущей монотонности пустыни. Нелегко попасть в Дехистан и сегодня, если только не воспользоваться вертолетом. Многочасовая тряска по грунтовым дорогам и вдалеке становятся различимы купола и минареты древнего Дехистана. Словно оторванные от линии горизонта зеркалом вод, они являются взору наподобие миражей и только по мере приближения к ним становятся осязаемо реальными. Глядя на гладкую, лишенную растительности равнину Мисрианского плато – так называется эта часть Юго-Восточного Прикаспия, – трудно представить, что когда-то это был цветущий, плодородный оазис. Но если смотреть сверху в свете лучей восходящего солнца, то на рельефе этой местности будут отчетливо видны следы древнего орошения: русла каналов, квадраты заливных полей, где, как установили ученые, выращивалась самые разные виды зерновых культур – от пшеницы до риса. Исследователями накоплено уже достаточно фактов, доказывающих, что земли Дехистана использовались на протяжении примерно трех тысяч лет. Но это не был непрерывный процесс: случались периоды, когда поля забрасывались, а спустя века осваивались вновь. Археологи выделили три исторические эпохи существования этого оазиса. Самая ранняя относится к Бронзовому веку (II тысячелетие до новой эры) и продолжается до конца античности, то есть, до падения Парфянской державы, когда данная территория именовалась Гирканией. Вторая эпоха связана с государством Сасанидов и охватывает III-VII века новой эры. Это было время, когда сюда проникли различные скотоводческие племена, в том числе и древние тюрки. Остатки их поселений в виде огромных оплывших курганов можно встретить и сейчас на просторах Мисрианского плато. И, наконец, третья эпоха – с VIII по XIV века – оставила после себя наиболее впечатляющие следы. Многочисленные руины средневекового Дехистана напоминают о том, какой это был урбанизированный район до тех пор, пока не иссякли питавшие его водные источники. Через Дехистан пролегал караванный путь из Хорезма в Персию вдоль древнего русла Амударьи - Узбоя, впадавшего в Каспий. Средневековый арабский историк ал-Макдиси упоминал двадцать четыре дехистанских поселения, но археологи выявили их около сорока, причем некоторые по размерам не уступают средневековым городам. Высокоразвитая фортификация, художественные достоинства, исполнительская техника и количество монументальных памятников Дехистана ставят эту провинциальную область в один ряд с такими признанными очагами древней культуры, как Мерв, Гургандж, Самарканд. Более того, в отличие от городов Хорасана с его преимущественно сырцовыми сооружениями, здесь уже около тысячи лет назад широко использовался жженый кирпич – не только в общественных зданиях, но и в жилых домах горожан, при возведении крепостных стен. По мнению искусствоведов, знакомство даже с ограниченным числом памятников Машад-Мисриана показывает, что архитектура Дехистана, как крупного историко-культурного района с богатым прошлым, несомненно, имела свой характерный облик, свои особенности, свой стиль. Крупнейший памятник средневекового Дехистана — городище Машад-Мисриан. Как это нередко было в мусульманских странах, административный центр области и сама эта область именовались одним и тем же словом. Вот и стольный град Мисриан по дошедшим до нас арабским рукописям уже с IX века называется также и Дехистаном. Его центральная часть, обнесенная двойной крепостной стеной с полукруглыми башнями и рвом, занимает около 200 гектаров. Это классическое крепостное укрепление, к которому с четырех сторон примыкала обширная пригородная зона (рабад), состоявшая из ремесленных кварталов, где до сих пор можно видеть множество остатков гончарных мастерских, а также фундаменты нескольких мечетей и караван-сараев. В южном рабаде располагались садово-парковые сооружения и базарная площадь, а в западном остались следы плотной жилой застройки. Наиболее густонаселенными были восточный и южный рабады: здесь протекали оросительные арыки и магистральный канал, обеспечивавший город водой. В Дехистане было также медресе, единственное из известных в Туркменистане, относящееся к домонгольскому периоду. Отличительная особенность археологических находок в Дехистане– обилие фаянсовых изделий с орнаментальной и сюжетной росписью. Здесь найдены также бронзовые котлы, светильники и прочие металлические изделия с художественной обработкой, ряд изделий из стекла. О высоком уровне развития городской культуры в Дехистане свидетельствует его благоустройство: установлено наличие в нем системы водоснабжения и канализации, бань, кирпичных мостовых. Этот город пережил время расцвета, находясь во владении хорезмшахов, затем пострадал от монголов, однако вскоре возродился и окончательно был оставлен жителями около шести веков назад. От его архитектуры остались руины лишь нескольких впечатляющих зданий, имеющих сегодня немалую художественную ценность, как яркие образцы исламской культуры. В первую очередь, это мечеть хорезмшаха Мухаммеда II и два минарета рядом с ней, а на территории древнего кладбища в семи километрах от городища – несколько средневековых мавзолеев. Среди них выделяется стоящая на высокой платформе поминальная мечеть Машад-ата с великолепным декором очень тонкой работы, который датируется IX-X веками. Этот поистине уникальный памятник, часто называемый также Шир-Кабир, вместе с со¬временным ему мавзолеем Саманидов в Бухаре свидетельствует о начале классического периода в архи¬тектуре всей Центральной Азии. Если городище Мисриан около сорока лет назад подвергалось частичным раскопкам, которые осуществили туркменские археологи, то Машад-ата до последнего времени оставался загадкой для исследователей. Лишь в прошлом году специалисты Национального управления по охране, изучению и реставрации памятников истории и культуры Туркменистана инициировали комплексное изучение этого уникального сооружения., давно пребывавшего в крайне ветхом состоянии. Прежде всего, был разобран аварийный купол мечети и заново выложен из тех же старых кирпичей. С этой задачей успешно справились опытные мастера, приглашенные из Куняургенча. На счету бригады реставраторов Исхака Аскарова – десятки восстановленных памятников Дашогузского велаята (области). А теперь мастера продемонстрировали свой высокий профессионализм на таком сложном объекте как Машад-ата. Архитектор-реставратор из заповедника «Древний Мерв» Аннамурад Оразов взялся за тонкую работу по воссозданию утраченных частей настенного декора, а росийско-таджикский археолог Даврон Абдуллоев, приглашенный из Санкт-Петербурга по рекомендации академика Вадима Массона, блестяще провел раскопки холма, на котором стоит мечеть. Исследования ученых позволяют сегодня с высокой долей достоверности судить о том, почему же все-таки погиб цветущий Дехистан. Немалый ущерб оазису могли причинить монголы во время нашествия Чингисхана, хотя прямых доказательств этому нет. Роковую роль в судьбе этого края сыграли все-таки сами его жители, сделав то, что на современном языке называется нарушением экологического баланса. Год за годом и век за веком они вырубали для топлива и строительных нужд густые арчевые леса на склонах предгорий Копетдага, откуда на Мисрианское плато стекало множество протоков реки Атрек. Выжигали большие участки лесов и пастухи, чтобы увеличить площади пастбищ. В результате ландшафт большей части Западного Копетдага неузнаваемо изменился: вместо вечнозеленых зарослей теперь можно видеть лишь сильно разрушенные эрозией горы. Сильно разреженные леса уже в средние века перестали выполнять свою водоохранную функцию, что и привело к катастрофическим последствиям. Во времена, когда жил и творил великий туркменский поэт Махтумкули Фраги, Дехистан уже давно был необитаем, но поэт жил не так далеко, в долине реки Атрек. Конечно, он видел одинокие силуэты мисрианских мечетей и минаретов, ведь не случайно их печальный образ вошел в его бессмертные строки...

Руслан МУРАДОВ