ТУРКМЕНЫ ХОРАСАНА, ГУРГАНА И ДЕХИСТАНА

В XI—XII вв. значительная масса туркмен, подвластных сельджукидам, обитала в пределах Хорасана, Гургана и Дехистана. Жили в Хаверанской, Мервской и других областях (9, с. 28; 413, с. 79). В указах султана Санджара (1118—1153) отмечается, что туркмены населяли Джурджан, Шахристан, Дехистан и сопредельные районы (177, л. 11—12; 281, с. 81—85). В этих документах говорится также о "язычниках", которые жили в области Дехистана и в степях Мангышлака. Грамоты предписывают наместнику и управителю Гургана {Как видно из грамоты, он был назначен управителем Гургана, Табаристана, Дехистана, Бистама и Дамгана (281, с. 16—21). В грамоте отмечается, что он был сыном одного из знатных военачальников — эмира Мухаммада Йол-Абы, который был до него упрарителем области Гурган (281, с. 17)} вести с ними решительную и непрестанную войну (281, с. 19).

В документах говорится, что при этом наместнике имелись войска Хорасана, Ирака и Мазандерана во главе со своими предводителями; указ вменяет в обязанность последним беспрекословно подчиняться наместнику Гургана. Ферман, к сожалению, не датирован и в нем не уточняется, кто были те "неверные", которые обитали в Дехистане и представляли опасность для западных границ Хорасана. Скорее всего, это были степные племена, находившиеся в политической зависимости от кыпчаков. Против них, как видно из данной грамоты, сельджукиды направили большие военные силы. Основное ядро этого войска, очевидно, состояло из туркмен, которые были поселены в Гургане и Дехистане в качестве заслона от нападений на Хорасан со стороны Балхан и Мангышлака. Любопытно отметить, что в дальнейших грамотах Санджара указывается, что салары и эмиры Мангышлака подчинялись управителю (шихне) Гургана и Дехистана (281, с. 85). Сельджукидам, несомненно, удалось покорить тех "язычников", которые обитали на Мангышлаке.

Исследуемые документы содержат также весьма интересные сведения о кочевых и полукочевых тюрках Хорасана и сопредельных областей. В одном из указов о назначении эмира Тадж ад-Дина {В другой грамоте упоминается Тадж ад-Дин Абу-л-Мукаррам Ахмад ибн Аббас ибн Ахмад, который происходил из рода потомственных наместников Мазандерана (281, с. 27)} управителем Мазандерана, Гургана, Дехистана, Астрабада, Бистама и Джулфадегана упоминается о воинах и раийатах из тюрок, живших в этих областях {Тюрки упоминаются в качестве воинов и раийатов и в других областях: в Серахсе, Нишапуре, Рее. Документы XII в. отличают войско из тюрок, тюрок-раийатов от их знати, к которым султаны нередко обращаются за помощью (281, с. 30, 31, 41, 55, 59). Следует также отметить, что поэт Муиззи называет воинов Санджара "тюрками" (284, с. 749)}.

"Все люди тех областей,— говорится в документе, — из благородных и простых солдат и подданных (сипахи ва раийат) — тюрки и тазики — (пусть) следуют повелениям (сего) указа" (281, с. 26). В другом, по-видимому, более раннем документе о назначении в качестве наместника области Мазандеран эмира Инанч Бильге Сувабека сказано, что ему и его наибам поручается также управление "раийатом города Гургана и его окрестностей из тюрок и тазиков — оседлых и жителей пустынь". Ферман предписывает этому управителю назначить "шихне" над подданными данной области. Грамота вменяет в обязанность всем эмирам, раисам, почтенным и уважаемым людям Мазандерана из светской и духовной знати, а также всему раииату волости Гурган и окрестных селений заниматься каждому своим прежним делом и слушаться приказов Инанч Бильге (281, с. 15, 16).

Важные подробности об оседлых и кочевых группах населения Гургана и соседних с ним областей содержатся в фермане, выданном на имя Тадж ад-Дина. "Классы подданных, — говорится в указе, — из (жителей) пустынь, горожан, оседлых и кочевников {Большой интерес в этом аспекте представляет также грамота о назначении шихне над туркменами Гургана, где употреблены термины "люди пустыни" (ахл-и барр) и "жители степей" (мукиман-и сахра); можно предположить, что под первыми подразумеваются кочевники, а под вторыми — полукочевое население (281, с. 23—31)} (пусть) уплачивают своевременно налоги в диван (наместника): харадж (поземельный налог), ушр (одну десятую часть), налоги за пастбища и другие (подати и налоги)". Далее в фермане указывается, что чиновники Тадж ад-Дина не должны самовольно увеличивать размеры налогов с жителей Мазандерана, Гургана, Дехистана, Астрабада, Бистама и Джулфадегана. При этом в документе отмечается, что наместник указанных областей обязан "охранять их имения, земли, четвероногих (чахарпай) и крупный рогатый скот от приказов, (вызывающих) протест, и неуместных принуждений и назначить со своей стороны почтенного заведующего поземельным налогом (сахиб-и харадж), чтобы налоговые правила (канун-и харадж) были в его руках" (281, с. 23).

Приведенные данные проливают свет на положение кочевого и полукочевого "тюркского" населения Гургана, Дехистана, Бистама, Астрабада. Скорее всего под этими "тюрками" сельджукские документы XII в. подразумевают туркмен. Ведь некоторые из исследуемых грамот прямо свидетельствуют о расселении туркмен в указанных областях. Эти туркменские племена вели кочевой и полукочевой образ жизни и поэтому называются "людьми пустыни" и "обитателями степей". Местные туркмены, основным занятием которых было скотоводство, уплачивали сельджукидским наместникам специальный "налог за пастбища".

В XI—XII вв. в Хорасане и Гургане наряду с кочевым, вероятно, имелось и оседлое туркменское население. Ферман, выданный на имя Инанч Бильге Сува-бека, упоминает "оседлых и жителей пустынь из тюрок и тазиков". Разумеется, данный текст еще недостаточен для твердых выводов, поскольку его можно истолковать по-разному. Однако в источниках XII в. имеются прямые свидетельства о тюрках, ведших оседлую жизнь. Ибн Фундук в своем историческом труде рассказывает, что в XII в. в городах и селениях Хорасана обитали потомки тюрок. Множество тюрок населяло области Нишапура, Бейхака, а среди них были даже займы — старосты деревень (9, с. 162). Следовательно, можно предположить, что в XI—XII вв. часть туркмен Хорасана и сопредельных областей перешла к оседлости. Однако по сравнению с кочевыми и полукочевыми туркменами это были незначительные группы земледельцев.

Процесс оседания туркмен в Хорасане и сопредельных областях был тесно связан с их дальнейшим социальным расслоением, а также с феодальным институтом икта. Туркменские воины, как говорилось, получали в икта земельные наделы или же ренту с записанных за ними в армейских реестрах деревень и городов. Особенно крупные иктовые владения достались высшей аристократической знати сельджукских племен. Мукта, не принимавшие регулярного участия в длительных походах, вероятно, с течением времени укрепились и осели на пожалованных им землях. Очевидно, к их числу следует прежде всего отнести иктадаров, передававших по наследству пожалованные им наделы.

С.Агаджанов «Очерки истории огузов и туркмен Средней Азии IX-XIII вв.»